Я дрался на «Тигре» - [57]

– Наводчик сидел прямо перед вами, вы ему отдавали приказы по переговорному устройству или руками? Например, вы увидели справа вражеский танк, какие команды вы отдавали наводчику?

– По ситуации. Допустим, если мы вовремя заметили танк справа по ходу движения, то я говорил наводчику: «Башню на три часа». Наводчик поворачивал башню мотором. Все команды отдавались через переговорное устройство. Только во время ночных маршей я вставал за водителем танка и стучал ему по плечам, куда ему надо поворачивать налево или направо.

Так же, голосом, давались команды заряжающему. Надо сказать, заряжающий ничего не видел, он вообще не знал, что происходит снаружи, только выполнял команды, каким снарядом зарядить орудие.

– Как вы оцениваете ваш Pz-III по сравнению с русскими танками?

– Сначала, пока мы не увидели Т-34, наш Pz-III был немного сильнее и маневренней. Потом, когда появился Т-34, я бы сказал, что они были равноценными. Еще у русских был КВ – КВ-1 и КВ-2. Они были лучше бронированы. С ними нам было сложно тягаться. В 1941 году у нас было преимущество по сравнению с русскими танками, поскольку у нас было радио, а у русских, насколько я знаю, радио не было. Это сильно упрощало ведение боя.

– В вашем Pz-III какого калибра была пушка?

– Я воевал и на танках с 3,7-сантиметровой и 5-сантиметровой пушкой.

– В 1941 году кто был главным противником – русская армия, погода или логистика?

– Сначала сопротивление русских было несущественным, но потом оно все больше и больше возрастало. К тому же у нас возникли трудности со снабжением, мы были на голодном пайке. И танковые части стали применяться неправильно. Они стали пожарными командами, которыми латали дыры в обороне.

– Главным противником были танки или противотанковая артиллерия?

– Самой большой проблемой была противотанковая артиллерия, потому что противотанковые пушки были маленькие и могли спрятаться.

– Русские применяли противотанковых собак. Вы видели их применение?

– Нет. Только слышал.

– Ваша первая победа?

– Я ни одного танка не подбил. У меня один раз ночью была дуэль с Т-34 в одном населенном пункте. У нас было всего два танка, мы стояли в охранении. Мы менялись каждый час – командир, наводчик, заряжающий и радист. Только водитель мог спать на своем месте. Как раз была моя очередь стоять в карауле, и в отдалении я услышал шум мотора Т-34. Он как бы ездил передо мной. Я не понимал, что происходит, один ли он и будет ли он атаковать, поэтому открыл огонь. Я выстрелил, и он тоже выстрелил. Я его не разглядел, поскольку он, видимо, стоял за стеной дома. Так мы несколько раз перестреливались. Делать было нечего, я взял бронебойно-зажигательный снаряд и выстрелил по крыше. Крыша была соломенной и тут же загорелась. Я увидел Т-34, но он быстро скрылся в темноте.

– Советская авиация беспокоила?

– Не особо. Ме-109 держали воздух свободным. Ночью прилетала «швейная машинка». Там и сям она бросала по одной бомбе, но это нам не причиняло особых хлопот. Потом, в 1944 году, когда русская авиация стала сильнее, меня там уже не было. Я это знаю только понаслышке.

– Какое личное оружие вы носили с собой?

– У всех танкистов был только пистолет. Мы его носили в кармане куртки или за пазухой. Для самообороны я им ни разу не пользовался.

– С партизанами сталкивались?

– Нет, но разговоров о них было много. Они появились уже в 1941-м, правда, тогда их было мало. А вот в 1943-м это была реальная сила.

– Вши были?

– Да, но не часто. Мы же всегда в бензине, в машинном масле – вши на нас не держались. Обычно мы цепляли вшей, когда где-то ночевали вместе с пехотой, у них были вши, от них мы заражались. Но это было довольно редко, поэтому вшей у нас было немного.

– Была ли взаимозаменяемость членов экипажа?

– Да, предусматривалось наличие в танке как минимум одного человека, который мог вести танк, кроме водителя. Внутри танка они сами менялись. Заряжающий, как правило, должен был уметь выполнять обязанности наводчика. Если кто-то из экипажа был убит или ранен, то из части сразу приходила замена.

– При обслуживании танка вы, как командир, работали вместе со всеми?

– Да. Весь экипаж, кроме водителя, все делал вместе. Он заботился только о танке, а остальные четверо носили канистры с бензином, боеприпасы, еду готовили, приносили продовольствие для всего экипажа.

– Вы уже несколько раз говорили о привилегированном положении водителя. В чем там дело?

– У него была самая большая нагрузка. Он должен был смотреть, чтобы не наехать на мину. Он должен был держать правильную дистанцию, справа и слева, с остальными машинами. Он должен был ориентироваться на местности. Когда мы не воевали, на марше, он работал, а все остальные просто сидели в танке. Особенно тяжело было ездить ночью. Свет включать было запрещено, мы надеялись только на него.

– Экипаж танка на марше сидел внутри или снаружи танка?

– Когда не было опасности, когда в воздухе не было железа, иногда сидели снаружи.

– Пехотинцев вы возили?

– Да, на марше возили. На танк помещались десять человек, не больше. Иногда пехота десантом сопровождала нас, когда нужно было подавить. Но в основном танки были чистым оружием нападения – прорваться и ехать вперед. Мы не должны были смотреть ни направо, ни налево, все это делала пехота, саперы, артиллерия.