Я – дочь врага народа - [51]

Новогодний вечер в школе затевали учителя. Была приглашена и Мария. Теперь она старалась создать себе лучший наряд.

Странно то, что при появлении мужа она не растерялась, хотя не могла не понять, что Сергей наверняка успел услышать всё ею сказанное.

Сергей подошёл к племяннице, положил ей на голову ладонь, сказал:

– А ведь права тётя Маруся. И в самом деле никудышный я дядька. Совсем выпустил тебя из виду. Прости ты меня, внук Анна!

Внуком Анной совсем, казалось, в другой жизни называл её дедушка Никита, который любил Нюшку неистово. Она запрокинула голову и увидела за очками дяди Серёжи родные дедовы глаза. Увидела, сглотнула подступившие слёзы, улыбнулась. Тем же ответил ей и Сергей.

В недоумении Мария спросила:

– Чему это вы… радуетесь?

Сергей не нашёл нужным ответить ей. Он сел на диван и только потом обратился, но не к Марии, а к племяннице, которую разом и спросил, и укрепил в себе:

– Да просто так! Порода у нас одна – быстриковская. Правда, внук Анна?

Нюшка кивнула, а Сергей ещё раз утвердил:

– Вот и помни об этом всю жизнь!

Оттого, что дядя заговорил с нею как со взрослой, девочка ощутила себя нужной и почти равной ему. В единый миг она выросла до его дружбы. Она подошла и припала к рукаву его пиджака. А Марии захотелось убедиться в том, слышал ли Сергей её, перед Нюшкою, откровение.

– О! Нашла щеня сосок – змеиный хвосток… – произнесла она с издёвкой. – Давай, давай, – обращаясь к Нюшке, она глазами встретилась с мужем и уже, не зная кому, договорила: – Болтай, болтай про меня… В брехню легче верится.

– Не надо ничего «болтать»! – так же, глядя на Марию, признался Сергей сразу обеим. – Я сам только что всё как есть слышал.

Сказал и спросил Нюшку:

– Ты ужинала?

– Успеется! – ответила Мария за девочку и добавила от себя: – Не подохнет!

Последним словом Мария как бы вышвырнула племяшку из разговора, чтобы та не мешала ей отвечать на Сергеев «допрос», который от его лица собралась она учинить сама над собой.

– Ну-у! – надменно произнесла она. – И чем таким стоящим намерен ты убедить наше советское правосудие? – В запале она повысила голос. – Да! Я толкнула Мицая! Да! Я сахар украла… И письмо Катьке я на…

Хотя Мария не закончила последнего слова, однако Нюшка и та поняла, почему в доме наступила такая грязная тишина, словно его вместе с крышей завалило оползнем…

Пока Сергей собирался сквозь эту глухоту отправить к Марии законный вопрос: «Ты хоть соображаешь, что ты натворила?» – у неё был уже готов ответ:

– А што такого случилось?! Я што, отравила её, твоим костылём убила? Ага! Такую убьёшь! Она по мужу-то по своему только и взвыла, что один раз. И то бабка Дарья вынудила. Так что ни хрена… Не убудет от твоей Катерины – пробздится и вернётся. А я тут хоть немного хозяйкой поживу… – потрясла она перед собою ладонями и уже со спокойной наглостью пояснила: – Недолго тебе меня терпеть. Скоро в детдоме для меня комната будет готова.

– Нет! – заявил Сергей. – Хозяйкою ты тут не поживёшь.

– Это почему же? – с нажимом спросила Мария.

– Если даже, как ты думаешь, к правосудию нет смысла обращаться, то уж от деревни пощады не жди.

– А как твоя деревня узнает? Этот запёрдыш, – указала Мария на Нюшку, – донесёт или ты сам меня заложишь? И што?! Пожалуйста. Закладывай. Дело тут же дойдёт до района… Тебя же самого из-за такой, как я, жены попрут из партии…

Она говорила уверенно, с ухмылкой:

– Так напинают по твоей хромой заднице, что на директорском стуле не усидишь… Придётся не только про школу, а и про Мицаеву ногу, и про Катьку забыть…

– И правильно сделают! – сказал Сергей, поднимаясь, чтобы уйти из комнаты.

Но Мария заторопилась договорить:

– А я ещё и следователю заявлю, что письмо мною писано под твою диктовку. Что нам обоим захотелось без хозяйки обойтись…

– Даже так! – обернулся от двери Сергей. – Ну что ж, дело твоё, заявляй…

– Моё дело, моё. И шутка моя…

– Ах ты, оказывается, пошутила. Это когда же? Сейчас или когда письмо писала? Или когда велела Осипу переслать письмо почтою из Татарска в Казаниху? А ведь, кроме вас, в деревне больше некому так шутить…

– Чего ты мне этим письмом тычешь? Письмо-то – тю-тю! Заодно с твоей Катериной исчезло…

– В том-то и дело, что оно у меня. Катерина его в конторе забыла. Прихватила только пустой конверт. Ты хоть старалась корявила почерк, но я-то его сразу узнал.

Мария словно примёрзла к стулу. Даже руки не уронила. Они так и повисли над её коленями.

– Пошли, внук Анна, – позвал Сергей племянницу. – Мы с тобой пока в кухне поживём, а дальше видно будет, что нам делать…

Мария сорвалась со стула, подскочила и выдернула из-под руки мужа костыль. Но, сообразив, что Сергей «упрыгает» и с одной опорою, сорвала с его лица очки и хлестанула ими об пол!

Хлестанула и сама оторопела от сотворённого.

А Нюшке довелось поднять с половицы только пустую оправу…

Не настолько Сергей был слеп, чтобы не видеть, как Мария несколько минут спустя натянула у порога ботики, набросила на себя хозяйкин полушубок и пропала в ранней темноте декабрьской ночи…

Сам он остался сидеть в кухне, опершись обеими локтями о край столешницы. Голова его была зажата ладонями. Против него, на фитильке, опущенном одним концом в солонку, наполненную топлёным жиром, мелко подрагивал слабый огонёк.