Лукиан
— Идите сюда, мои родненькие, — Ласково сказал я банкам с напитками за толстым стеклом. Еще одно маленькое преимущество дорогой квартиры: торговые автоматы. В одном из них я даже нашел свой (не)любимый напиток — ячменную газировку. Или муги-тя[15], как его называют местные. Взял сразу два: надо же показать Цуру и темную сторону нашей цивилизации.
Впрочем, совсем уж топтаться сапогом по радуге я не стал, поэтому моему вассалу достался относительно вменяемый вкус «момо» — японского персика. Себе же взял с водорослями-комбу. Чувствую, я запомню этот вкус на всю свою жизнь. Как минимум, все то время, что проведу по его вине на моем самом деликатном приятеле — унитазе-доно.
— Добрый день, Кодзуки-сан, — Поздоровался со мной престарелый консьерж, когда я пересек просторный вестибюль и с облегчением поставил свои сумки перед лифтом, — Вам пришло письмо.
— Письмо? — Недоуменно переспросил я. Нет, сам факт того, что мне кто-то писал, ничуть не удивителен. Мало ли. А вот то, что неизвестный отправитель оставил его у консьержа с просьбой передать лично в руки, порядком настораживал.
— Вот. Будьте добры, распишитесь в получении, — Я взял двумя руками плотный белый конверт, проверил печать и машинально подмахнул бумагу.
«Кодзуки Кано лично в руки», — Значилось на лицевой стороне, — «Отправитель: «Кодзуки Дзюнбей, представитель кланов Хоккайдо, бывший мэр города Асахикава, член совета директоров фирмы «Leico», старейшина клана Кодзуки»».
«Да-а, регалиями мой дедуля не обижен», — Подумал я, пытаясь отвлечься от негативных эмоций. В горле против воли встал ком, а перед глазами мелькнуло печальное лицо матери. Она никогда не говорила Кано о своих родственниках, но всегда казалась грустной первого января. Потому что собственные родители ни разу не соизволили прислать ей даже гребаной открытки. Я видел, как задевает ее их пренебрежение, как больно ранит их игнор.
А теперь мой дед лично посылает письмо своему опальному внуку. Они ни разу не видели Кано, ни разу не пытались связаться, узнать о судьбе родителей, помочь чем-то. Только отжали бизнес отца, пользуясь смертью последнего.
Я почувствовал, как заскрипел конверт под моими пальцами. Старенький консьерж уже давно ушел к себе в закуток, деликатно оставил меня разбираться со своими чувствами один на один. А я… Я кипел от ярости. И нельзя было понять, где заканчиваются осколки чувств старого Кано и начинаются мои собственные.
«Надо успокоиться. Ты теряешь контроль», — Сказал я себе. Помогло, но не слова, а ледяной страх. Страх потери себя в чужих эмоциях.
Я выдохнул, расслабил челюсть со сжатыми зубами. Даже не заметил, как скрипел ими. Так сильно, что теперь все боковые клыки противно ныли. Вот и хорошо, вот и отлично: боль отвлекает. Я прислонился лбом к холодному металлу лифта, прикрыл глаза, постоял. Долго? Не знаю. Достаточно, чтобы успокоится. К счастью, никто из жильцов не стал нарушать мое уединение. Слегка успокоившись, я без помех вызвал лифт и подошел к своей квартире. Письмо осталось брошенным куда-то в ворох покупок.
«И чего так истерить, спрашивается? Я ведь знал, что со мной попытаются связаться. Харада просветил. А в итоге, повел себя как плаксивая телка», — Я невесело усмехнулся. Ярость ушла, но оставила после себя тревожность вместе с ноткой гадливости. Никуда бросаться с шашкой наголо больше не хотелось. Тем более, что нельзя мстить или злиться из-за людского равнодушия. Иначе никаких эмоций не хватит.
«Нет, нахрен такие качели», — Решил я, пока хлопал себя по карманам в поисках ключа, — «Проще относится к ним, как к дальней родне. Да и правильней это, с какой стороны не посмотри».
Я все же нашарил треклятую связку, но, как оказалось, дверь была не заперта. Очень плохой признак.
— Ну, как сходил? — Спросил меня подозрительно знакомый голос, стоило только переступить порог квартиры. Вот же принесла нелегкая! Надеюсь, Цуру успела спрятаться. Хотя, судя по веселому тону моего соседа снизу, ничего криминальнее крошек на столе он не нашел.
— Как ты сюда попал? — Тоскливо спросил я, со вздохом поставил пакеты с покупками и поднял глаза. В коридоре стоял рыжий налетчик в каких-то растянутых бриджах, с аппетитом чавкал последними онигири и вытирал руки о старую, застиранную футболку. Бе.
— Да делов-то, — Неразборчиво промычал Харада, — Там чик, здесь клик, тут клац. Замок у тебя того, хлипенький. Надо что-то антимагическое ставить. Только ты сначала мне показать не забудь, вдруг обманут.
— Чтобы ты слепок сделал, да?
— Как и ожидалось от человека-ритуала, — С фальшивым почтением в голосе поклонился рыжий объедала, — Зрит в самую суть. Сенриган не обманывает! — Он шутливо поднял указательный палец в навесной потолок, а затем изобразил рукой пистолетик и направил на меня.
— Ты хоть не спалился со своими художествами? — Я закатил глаза. Взывать к совести малолетнего преступника было бесполезно. Значит стоит хотя бы свести к минимуму урон от его действий.
— Не, все нормально. Только какая-то старая леди подозрительно на меня косилась. Она пыталась зайти в свою квартиру и при этом не выпустить оттуда наружу свой зверинец.
