Я - циник. Магия и банды Токио - [2]

— Ч-что? — Он шарахнулся в сторону, при этом едва не упал со стула. Стоящая у доски сенсей старательно не замечала нашей возни. Не из какого-то страха, разумеется. Банальная усталость вкупе с равнодушием. Думаю, за этот месяц ей искренне надоели пикировки со мной и совместные походы к директору. Так что она продолжала хорошо поставленным голосом декламировать очередное стихотворение эпохи Хэйан. А может быть Сёва, я в них не разбираюсь. Ни в поэтах, ни в эпохах. Ни даже в привитых от идеализма учительницах.

— Я говорю, ручку дай, Bel-Ami, мне писать нечем.

— Ну так бы сразу и сказал, — Пропыхтел сосед, так и оставшийся для меня безымянным. Насупленные брови, выставленная вперед цыплячья грудь… Он пытался скрыть неприязнь и страх за эдаким ворчливым недовольством. Вот только дрожащие губы выдавали парня с головой. Все же магов здесь опасались, а не узнать во мне одного из местных эсперов с такой вот магической глаукомой не смог бы разве что слепой.

Инструмент для письма безымянного одноклассника был стар, дешев, а вдобавок слегка погрызен на конце. Я брезгливо поморщился, но все-таки взял его в руку. На вырванном листке тут же появилась вертикальная линия, разделившая его напополам. Pro et contra. Только записывать надо не иероглифами, а то рука привычно тянет вывести японские закорючки. Эффект прошлого владельца тела, не иначе. Сам я знанием слоговой азбуки в прошлой жизни похвастаться не мог.

Итак, начнем. Для начала плюсы. Первое — это перерождение в другой мир. Сложно жить дальше, будучи промороженным трупом. Нелепая смерть из-за комбинации открытого люка и застрявшей ноги, даже вспоминать неохота. Надеюсь мои коллеги, дальние родственники, а также давно брошенная мною девушка хорошенько повеселились на похоронах. Потому что при жизни возможности безнаказанно позубоскалить я им не давал.

Так, что там у нас следующее? Возраст. Скорее плюс. Все-таки приятно снова прожить лучшие годы своей жизни, пусть даже это будет сопряжено с разными неприятностями. Как нового тела, так и собственной мизантропской натуры. В конце-концов, я молод, при этом опытен, а также свободен, как птица. Весь мир впереди. Не ноет колено, не выходят камни из почек, не стреляет в пояснице, не шалит сердце. Даже зрение, несмотря на очевидную аномалию, куда лучше прошлого. А ведь у меня всегда была единичка. То немногое, что не пришлось лечить по мере старения.

К тому же, время попадания тоже довольно удачное. С точки зрения обогащения. Криптовалюта, ставки, потенциально популярные стартапы и новые технологии. Все это не даст мне помереть с голоду. Так что моя цель — жить в свое удовольствие не оглядываясь на нехватку денег — близка как никогда. И даже тайная мечта, давно похороненная в моем ядовитом сознании, может обрести реальность. Да-да, та самая, оставшаяся от восторженного ребенка, которым я когда-то был. Изменить мир к лучшему, хотя бы немного. Может и получится. Чем не смысл жизни, благополучно не найденный в прошлом мире?

Последним же плюсом я объявляю магию. Она у меня есть — и это круто. Правда, факт наличия — максимум того, что я узнал. Но все равно здорово. Пусть от походов в школу меня тошнит, но в старшей упор больше будет именно на духовные способности.

Не в каждой, разумеется. Только в специальной Академии. А то, что меня туда возьмут — вопрос практически решенный. Необученный дар опасен. Не берут только полных слабаков. Но это не ко мне: насколько можно понять из стандартных тестов, способности у меня есть, но такие. Средние. Впрочем, меня устраивает.

Так, на этом положительные стороны закончились, поэтому начинаются отрицательные. Первая из них — одиночество. Мои старые родители были холодными, равнодушными ублюдками, которым было плевать на сына, пока он не мог принести какую-нибудь выгоду. В этой жизни — они были милыми, тактичными, заботливыми. А также — теплыми. Именно той душевной теплотой, которую уже не чаешь найти в людях. Идеальными, как в глазах маленького Кано, так и для обросшего цинизмом, желчью, плешью да жиденькой бородкой чужака-подселенца.

Вот только они были мертвыми. Холодными, искореженными трупами. Безмолвными памятниками на местном кладбище.

Их даже похоронили вместе с застрявшими в плоти железными штырями да пластинами. А их единственный сын ползал у края обрыва с переломанными ногами, звал по имени те куски мяса, в которые превратились его папа и мама. Ему повезло: какой-то мужик рядом успел выбросить из автобуса прямо перед падением.

К черту, конечно, такое везение. После пережитой трагедии совершенно не удивительно, что он сначала съехал с катушек, а потом впал в кому. Только для того, чтобы у очнувшегося тела появился новый владелец.

Меня передернуло. Я не ощущал и десятой доли эмоций из доставшейся мне памяти, но вот любовь вместе с болью от потери были настолько сильны, что пробивались сквозь все преграды. И обеспечивали мне стабильные кошмары каждый второй-третий день.

Тем не менее, кроме чисто психологического дискомфорта, статус сироты оказался очень напряжен с утилитарной точки зрения. Домашние дела, оплата счетов, вступление в наследство, покупка продуктов, даже общение с представителем управляющей компании дома — все это легло на мои хрупкие плечи и ста шестидесяти пяти-сантиметровую тушку. Благо, хоть обладающих