Я, Чудо-юдо - [20]

Закончились мои сомнения на том, что я вспомнил о миллионах и успокоился. Осталась только одна мыслишка: если Заллус так и не появится в условленные полгода, это уже будет о чем-то говорить…

Первый из обещанных негоциантов нарисовался дня через три или четыре после Черномора. Признаться, сидя в зарослях и ожидая, когда пузатые шнеки приблизятся к берегу, я немного нервничал. Вроде бы что такого, пора работать как договаривались, но волновался я больше, чем когда впервые понес на утверждение собственноручно состряпанный рекламный модуль: опыта никакого, голова уже болит из-за сомнений, посеянных Черномором, да еще комплекс по поводу внешности откуда-то из глубин подсознания выскочил.

Над мачтами трепетали белые флаги со змеей-восьмеркой. Когда суда заякорились, над волнами разнесся гулкий рев медного рога. Под его звуки с передового корабля спустили челнок, в котором разместились четверо гребцов и, по всей видимости, самолично негоциант в парчовом камзоле. Гребцы ладно ударили веслами и за минуту донесли челнок до берега, однако высаживаться гости не стали, недоуменно оглядывая пустой пляж. С корабля все дудели в рог – видимо, меня вызывали.

Ну ладно, вот он я. Получите и распишитесь…

Когда хмурое, обвешанное волшебными цацками чудовище с подрагивающим кончиком хвоста приблизилось, люди в челноке слегка опали с лица, однако купец – вот что значит культурный человек – быстро взял себя в руки.

– Приветствую тебя, чудовище! Не ты ли новый Хранитель острова, о котором любезно предупредил нас почтенный Заллус? – чисто, без малейшего акцента спросил он.

– Ну я. А ты кто такой?

Купец снял широкополую шляпу и церемонно представился:

– Джон Гуилкрафт, аккредитованный негоциант английской короны при дворах Испании, Бургундии и Дании, старинный знакомец многочтимого Заллуса.

Судя по тону, именно последнее должно было отрекомендовать его с лучшей стороны.

– А я Чудо-юдо, – представился я.

– Да, я знаю. Все Хранители Радуги называются Чудами-юдами. Ты позволишь мне ступить на берег?

– Да ради бога, – широким жестом пригласил я. – Айда ко мне, я как раз хотел пообедать.

Гуилкрафт, уже перекинувший ногу через борт, поспешно запрыгнул обратно в челнок.

– Заллус не забыл тебе сказать, что купцы под змеиным флагом неприкосновенны?

– В каком смысле? – удивился я. – Ты что, решил, будто я собираюсь пообедать тобой?

– Э нет, конечно, нет!.. – замялся аккредитованный негоциант. Яснее ясного было, что именно такую гадость он про меня и подумал.

– Не хочешь – как хочешь, – обиженно пожал я плечами и достал из сумки прейскурант. – Выкладывай, с чем приехал.

Вообще-то я все запомнил, что Черномор говорил, но после его отплытия на всякий случай записал основную информацию. Пришлось попотеть: нормальная бумага на острове была, а вот чернила через раз попадались волшебные, то есть по большей части «шпионские», исчезающие при высыхании, почему, кстати, и сами являлись довольно ходким товаром. При появлении на горизонте змеистых флагов я, движимый неосознанным стремлением придать себе презентабельный вид, застегнул на пузе найденный в одной из комнат широкий пояс. Вид у меня вместо презентабельного сделался совершенно несерьезным, зато, подвесив к поясу плоскую кожаную сумку, я обнаружил, что это довольно удобно, и положил свой прейскурант в нее.

– Мне есть чем обрадовать Заллуса, – расцвел Гуилкрафт. – После долгих поисков мне наконец-то удалось раздобыть секретные дневники великого заклинателя демонов Иосафа Виссариона Гиадского. Здесь он подробно излагает, как привлечь демонов на государственную службу, а также причины, по которым никому впоследствии не удавалось от них избавиться. – Он достал из стоявшего на дне сундучка кипу потрепанных листов, стиснутую двумя дощечками и перевязанную тесьмой. – А вот и подвески английской королевы.

Вслед за дневником на свет явились ослепительной красоты ювелирные изделия.

– И какое в них волшебство? – спросил я.

– Никакого, – пожал плечами негоциант и внятно повторил: – Подвески английской королевы!

Странное дело. Согласно черноморовым инструкциям, волшебная торговля осуществлялась по простейшему принципу – баш на баш. Ценность островных товаров измерялась предельным отпускаемым количеством, а все привозное не глядя считалось достойным обмена. С дневником понятно, заклинание демонов – самое колдовское занятие. Но при чем тут какие-то подвески?

Или это для какой-то разновидности магии? Наведение порчи или приворот через личную вещь… Е мое, в чем я участвую! Это же уголовщина неприкрытая! И Гуилкрафт хорош…

– Ах ты, гусь! Тебя правительство аккредитует где ни попадя, а ты на родную королеву чары накладывать помогаешь?

– А если королева – дура? – неожиданно взвился купец. – Что ты понимаешь в английской дипломатии, зверюга страшная? Да я, если хочешь знать, страну спасаю! Русские рвутся из Балтики, все восточное побережье страдает от набегов викингов, ирландские и шотландские дикари мешают развитию портов, мы, со всех сторон окруженные водой, точно бедные родственники, вынуждены пользоваться одним несчастным Корнуоллом… Только брак с Клавдием Датским способен открыть для Англии Северное море! А ее вдовствующее величество, видите ли, втрескалась по уши в бургундского красавчика Роберта, сына старого пройдохи Луи Филиппа… – выдохшись под конец этой прочувствованной речи, Гуилкрафт налился краской и, тяжело вздохнув, заключил: – Не трави душу, чудовище, самому противно.