Я была женой Нагиева - [7]
Через некоторое время Дима встретил свою богиню на Невском (в комплекте с режиссёром, разумеется). Она, взяв юного птенца под своё властное крыло, провела его в кафе Дома журналистов. Богемные заповедные места, щедрость знаменитой женщины, близость того самого известного режиссёра, вожделенные взгляды — всё это не могло оставить равнодушным ни одного молодого человека, и Дима, естественно, благополучно напивается. Впрочем, богиня тоже.
Режиссёр явно нервничает, потому как дальше события разворачиваются в духе американского кинематографа. Сцена, вполне достойная нью-йоркского бара.
— Слушай, по-моему, я порвала колготки, — сообщает богиня томным шепотом, склоняя своё известное всей стране лицо к лицу падкого на соблазны юноши.
— Дались тебе эти колготки! — отвечает Нагиев и начинает срывать их со звёздных ног.
Тут нежная психика известного режиссёра не выдерживает накала заграничных страстей, и он вызывает охрану. Диму под руки выводят из зала. За удачно сыгранную роль второго плана Нагиев получает Оскара. То есть номер телефона кинозвезды, конечно же.
Я узнала об их взаимоотношениях совершенно случайно. Как-то Диме пришлось на месяц лечь в больницу.
— Алис, — жалуется утром, — у меня изо рта всё вываливается.
Привыкнув к тому, что он меня постоянно разыгрывает, отшучиваюсь:
— Да ладно, хватит придуриваться…
— Нет, ну посмотри: вот я беру в рот глоток чая, а он у меня выливается.
В больницу Диму срочно отправил его преподаватель, страдающий той же болезнью — парезом лицевого нерва.
Именно в больнице я и встретила Димину пассию. Сначала я, конечно, просто опешила, ведь в первый раз увидела её наяву, а не на экране. Дима нас познакомил:
— Это — Лариса, а это — Алиса; ой, чего-то мне не хорошо.
И ушел. Мы остались вдвоём. А Она вся такая раскрепощённая, и на самом деле безумно хороша, чертовка.
Я совершенно искренне очень долго не могла понять, почему она пришла к нему, с какой такой стати? Что за придурь у этих звёзд — навещать больных и убогих?
В те же годы в институте преподавала одна дама, лет 30 с хвостиком. И вот в Диминых разговорах вдруг стали постоянно проскальзывать фразы: «наш педагог по гриму» да «какая замечательная женщина»… Мне это, конечно, показалось странным, но не более того. Почему-то я не придала этому значения. Как вообще никогда не придавала значения подобным вещам. Идиотка.
И как-то раз Дима мне сообщает:
— Представляешь, наша замечательная N.N. нашла нам работу.
В то время во дворце Белосельских-Белозёрских началась череда светских раутов, а «замечательная» педагог по гриму нарядила нескольких своих студентов в ливреи и привела туда работать швейцарами. Они открывали двери, помогали дамам и господам снимать шубы и провожали на светские рауты. За это симпатичным студентам платили какие-то деньги и, видимо, ещё кое-что… Потому что после работы Дима звонил мне и сообщал:
— Алиса, я тут у педагога по гриму и не приду ночевать.
Наверное, всю ночь грим накладывали. Показательный.
«Расколола» я его совершенно случайно. В очередной раз Нагиев позвонил домой:
— Мосты развели, всё сгорело, доехать до дома невозможно, звоню от приятеля, останусь у него ночевать. Да и до института отсюда ближе.
Я без тени сомнения отвечаю:
— Ну, конечно!
А на следующее утро раздаётся звонок с Ленфильма: ищут Нагиева, чтобы пригласить на роль Лермонтова. Естественно, я, вся в счастье, звоню приятелю и прошу позвать к телефону Диму.
Мне отвечают:
— Диму? А у нас нет Димы.
Я, всё ещё не понимая идиотизма ситуации, продолжаю настаивать:
— Понимаете, я жена Димы Нагиева, он оставался у вас сегодня ночевать, потому что ему ближе к институту. Вы не могли бы позвать его к телефону?
И мама приятеля так отчётливо, спокойно и немного сочувственно мне говорит:
— Девушка, мне бы очень хотелось сказать Вам, что он у нас был. Но у нас его не было.
Господи, какая же я дура! Как я могла верить ему? Как я могла верить во всю эту сказочную ложь, про «я никогда тебе не изменял»? Почему так сладко замирало сердце, стоило лишь услышать заветное «всегда любил и люблю только тебя одну»? И зачем он говорил мне это, если всё — ложь и обман…
А некоторые его слова я теперь классифицирую просто как особо изощрённое мужское издевательство.
— Представляешь, — говорил мне иногда Дима, — станем мы старенькие, будем бродить по парковым аллеям, постукивая палочками, и вспоминая о нашей жизни…
У меня обычно от таких трогательных разговоров на глаза наворачивались слёзы. Я умоляла прекратить, а если он продолжал, то начинала рыдать, и всё это заканчивалось моими признаниями в вечной любви:
— Я хочу умереть раньше тебя! Я не смогу без тебя жить!!!
Вот насколько сумасшедше-влюблённой я была. Наверное, случись мне стать свидетельницей самой откровенной измены, я и тогда не заметила бы, что в мире существует кто-то кроме него и меня… Не знаю, как у меня с фантазией, а методиками самовнушения я обладаю в совершенстве.
До сих пор удивляюсь, почему же я всегда ему всё прощала? Может быть, дело в неожиданных подарках и сюрпризах — у Димы они всегда получались оригинальными, незабываемыми, романтичными. Особенно когда нужно было скрасить негативные впечатления. Помню, звонок в дверь, открываю — никого нет, стоят только ботинки. А на ботинках лежит гвоздика. За такие вещи можно все простить. И все отдать, не раздумывая.
![Храм любви](/storage/book-covers/49/4971ee20cfaeaa8416ea11558b11566aba0d266b.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Свежий начальник](/storage/book-covers/6e/6e445fe749e23ebd9663c0e26300be6d354f9e40.jpg)
Ашот Аршакян способен почти неуловимым движением сюжета нарушить привычные размерности окружающего: ты еще долго полагаешь, будто движешься в русле текста, занятого проблемами реального мира, как вдруг выясняется, что тебя давным-давно поместили в какое-то загадочное «Зазеркалье» и все, что ты видишь вокруг, это лишь отблески разлетевшейся на мелкие осколки Вселенной.
![Ватерлоо, Ватерлоо](/storage/book-covers/e3/e3a94c35c76e8e646e2ca38df9d2a1b069826a43.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![«Сдирать здесь»](/storage/book-covers/37/3718c0e35eb750cc85ad90c5c301133941888e02.jpg)
«Ночной маршрут».Книга, которую немецкая критика восхищенно назвала «развлекательной прозой для эстетов и интеллектуалов».Сборник изящных, озорных рассказов-«ужастиков», в которых классическая схема «ночных кошмаров, обращающихся в явь» сплошь и рядом доводится до логического абсурда, выворачивается наизнанку и приправляется изрядной долей чисто польской иронии…
![Балкон в лесу](/storage/book-covers/ae/ae15b11a8fd4756d134fb605edbcc394f4f5061b.jpg)
Молодой резервист-аспирант Гранж направляется к месту службы в «крепость», укрепленный блокгауз, назначение которого — задержать, если потребуется, прорвавшиеся на запад танки противника. Гарнизон «крепости» немногочислен: двое солдат и капрал, вчерашние крестьяне. Форт расположен на холме в лесу, вдалеке от населенных пунктов; где-то внизу — одинокие фермы, деревня, еще дальше — небольшой городок у железной дороги. Непосредственный начальник Гранжа капитан Варен, со своей канцелярией находится в нескольких километрах от блокгауза.Зима сменяет осень, ранняя весна — не очень холодную зиму.
![Побережье Сирта](/storage/book-covers/5b/5bb683915219cc101443cf36cc17f6488d89fb32.jpg)
Жюльен Грак (р. 1910) — современный французский писатель, широко известный у себя на родине. Критика времен застоя закрыла ему путь к советскому читателю. Сейчас этот путь открыт. В сборник вошли два лучших его романа — «Побережье Сирта» (1951, Гонкуровская премия) и «Балкон в лесу» (1958).Феномен Грака возник на стыке двух литературных течений 50-х годов: экспериментальной прозы, во многом наследующей традиции сюрреализма, и бальзаковской традиции. В его романах — новизна эксперимента и идущий от классики добротный психологический анализ.