Я была Алисой - [58]

Именно в тот момент мистер Доджсон перехватил мой, устремленный на него, взгляд. На его щеках выступил румянец, и я подумала, что и он, возможно, сейчас вспомнил о том же.

Я отвела глаза, а Лео с мистером Доджсоном начали светскую беседу, предметом которой был университет. Мама активно присоединилась к обсуждению университетских дел, словно ничто другое в жизни ее не занимало. Необыкновенная говорливость мамы явно поразила мистера Доджсона. Эдит с улыбкой всем поддакивала, время от времени бросая в мою сторону встревоженные взгляды.

Пока они беседовали, я рассматривала комнату. Просторная, она все равно выглядела типичным холостяцким жилищем, простым и скромным. Никаких цветных скатерочек или салфеточек на пустых столах или на спинках кресел. В качестве украшений интерьера выступали лишь черная ваза с павлиньими перьями у камина да несколько акварелей, в основном с изображением университета. И еще фронтиспис книги «Алиса в Стране чудес» в рамке на стене. Небольшой по размерам, он висел не на самом почетном месте и как-то терялся, словно вокруг предполагались еще некие картинки.

Так или иначе, мы находились в безупречно чистой комнате чрезвычайно аккуратного человека. Несмотря на простор, комната как-то давила. С неожиданной для себя болью в сердце я отметила, что сама эта дотошная аккуратность не оставляет здесь места еще одному человеку. Собирался ли мистер Доджсон когда-нибудь разделить свой дом — свою жизнь — с женщиной? С любой из женщин?

Впрочем, если места для жены здесь не было, то место для ребенка или, вернее, детей определенно имелось. Ибо, присмотревшись, я заметила, что его комната, как и раньше, полна игрушек. Только теперь игрушки не валялись повсюду, а в идеальном порядке были разложены по шкафам, стояли ровно в ряд на кушетке возле окна, выглядывали из потайных углов. Фарфоровые и тряпичные куклы, мягкие зверюшки, деревянный Ноев ковчег, музыкальные шкатулки всех форм и размеров. Особенно я засмотрелась на одну игрушку из моего детства — некую хитрую штуковину квадратной формы с большой ручкой, что-то вроде шарманки. Помню, эта штуковина проигрывала разные мелодии. Круглые музыкальные открытки мистер Доджсон тщательно систематизировал и хранил в отдельной коробке. «Последняя роза лета» была моей любимой песней. Меня вдруг охватило неодолимое желание порыться в коробке, посмотреть: сохранилась ли эта открытка?

Словом, комната мистера Доджсона с годами почти не изменилась. Изменился ли он сам? На этот вопрос у меня не было ответа. Я боялась его пристально разглядывать, боялась заговорить с ним из страха получить ответ на свой вопрос. Однако, осматривая комнату, я несколько раз на себе чувствовала его взгляд. Какой он хотел увидеть меня: такой, какая я есть сейчас, или какой я была когда-то? Казалась ли я, повзрослевшая, ему теперь неуместной в его комнате? Или, напротив, знакомой, до боли знакомой… как сон?

Было душно, я мечтала открыть окно.

— Алиса! — услышала я и, качнув головой, обернулась. Лео в некотором недоумении смотрел на меня. Я так обрадовалась, что он рядом (я, кажется, совершенно забыла о его присутствии), что на глаза навернулись слезы. Но я сумела их сдержать — я просто улыбнулась, чувствуя, как успокаивается мое сердце и гаснут воспоминания. В его глазах я была женщиной. А не девочкой.

— Да, сэр?

— Я только что говорил, как это замечательно, что Льюис Кэрролл и настоящая Алиса живут практически рядом! И как это странно, что никто из вас не говорит о книге. Однако, я полагаю, она вызывает приятные воспоминания?

— Позвольте мне ответить за Алису, — вмешалась мама, и мне ничего не оставалось, как предоставить ей это. Я метнула взгляд на мистера Доджсона. Тот с преувеличенным усердием выравнивал перекосившуюся картину на стене. Его худые плечи неестественно сгорбились и напряглись от усилия. — Да, сэр, это драгоценный дар, но за пределами семьи мы стремимся о нем не распространяться. У нас не принято привлекать к Алисе внимание столь публично… вы как истинный джентльмен, без сомнения, меня понимаете! Что до мистера Доджсона, то за него я, конечно, не могу говорить. — Хотя вид у мамы был такой, будто она хотела сказать и за него тоже, ибо устремила на него столь гневный взгляд, что я удивилась, когда Лео на это никак не отреагировал.

— Я храню самые нежные воспоминания о нашей совместной речной прогулке и всегда буду благодарен Алисе за ее настойчивые просьбы записать эту сказку, — тихо проговорил мистер Доджсон, по-прежнему не глядя на нас. — У меня много приятных воспоминаний о нашей д-д-дружбе, и книги связаны лишь с одним из них. — Наконец он повернулся к нам.

Я не смотрела ему в лицо, не хотела, не могла видеть его грустную улыбку, которую так хорошо знала. Глаза мои наполнились слезами, и я, пока Лео ничего не заметил, попыталась их смахнуть. Отчего вдруг так защемило сердце? От ощущения потери? От сожаления?

Или от чувства вины? Ибо, несмотря на игрушки и музыкальные шкатулки, в этих комнатах царила невыразимая пустота. Застывшее во времени предательство леденило воздух. Я не могла не повзрослеть. Он же остался прежним. Каким был всегда.