Я был Цицероном - [4]

Однажды я заметил, что в моем чемодане все перевернуто, будто в нем что-то искали. Может быть, обнаружилось, что я тайно читал переписку хозяина, и меня приняли за шпиона?

Вскоре господин Енке сказал мне, что, к сожалению, должен меня уволить: больше не может позволять себе держать личного слугу. При этом он был очень вежлив. Я был подавлен. Очевидно, меня приняли за шпиона. Разве я не выполнял свою работу добросовестно? Когда я пришел к Енке, я весил 76 килограммов, а когда меня уволили, во мне было всего 64 килограмма.

Итак, однажды после полудня в апреле 1943 года, сидя в вестибюле гостиницы «Анкара Палас», я подводил итог своей жизни. Я был человеком, способным лишь выполнять приказания других. Человеком, который мыл машины, подавал коктейли, готовил ванны для привлекательных женщин, читал переписку хозяина и мог быть моментально уволен. Невеселая картина.

Но, пожалуй, если бы я не опустился так низко, моя судьба никогда не изменилась бы. Неожиданно из глубины всего этого мрака молнией блеснула светлая мысль.

Эта мысль вывела меня из горьких размышлений. Почему бы моим диким мечтам не осуществиться? Почему немцы подозревали меня? Да потому, что Анкара была тем нейтральным местом, где представители великих враждующих держав жили рядом, непрерывно следя друг за другом.

Почему бы мне не стать шпионом? Эта мысль не выходила у меня из головы. Я решил стать великим шпионом, почувствовав, что, как незаметный, замкнутый И терпеливый кавас, обладаю всеми необходимыми для этого качествами.

Судьба сама указывала мне путь. Как-то в газете я отыскал нечто такое, на что раньше не обращал внимания. Это было объявление о том, что первому секретарю английского посольства требуется шофер.

Из вестибюля гостиницы «Анкара Палас» я вышел сильно возбужденным.

Тщательно просмотрев свои рекомендации, я выбрал две — югославского посла и американского военного атташе. Блестящую рекомендацию, которую дал мне советник немецкого посольства, я решил не брать. В военное время она наверняка показалась бы англичанину подозрительной.

Дом, упомянутый в объявлении, находился на территории посольства в холмистом районе Канкайя и прятался в большом красивом саду. К выходу спускалась узкая тропинка. В стороне стоял шевроле с номером английского посольства. На заднем сиденье машины лежал портфель с документами: первый секретарь английского посольства, вероятно, был беззаботный человек. Я позвонил.

Служанка провела меня в комнату, где мне пришлось долго ждать. Теперь сэр Дуглас Баск — английский посол в Венесуэле. Когда он был первым секретарем в Анкаре, его еще не возвели в рыцарское звание.

Когда мистер Баск вошел в комнату, я почтительно поднялся. Это был высокий и, как мне показалось, довольно деликатный человек. Он посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом.

— Итак, вы хотите получить эту работу?

— Да, месье, — ответил я по-французски.

— Вы не говорите по-английски?

— Читаю и неплохо понимаю.

После этого он говорил со мной по-французски.

— Вы знаете какие-нибудь другие языки? — спросил Баск и жестом предложил мне сесть, но я подождал, пока он сел сам.

Я ответил ему, что кроме турецкого и французского могу говорить на сербо-хорватском, немного по-гречески и по-немецки.

— Рекомендации?

У него, видимо, была манера говорить очень кратко. Он представлял собой тип человека, с которым я легко мог поссориться, если бы был в состоянии позволить себе это.

Я молча протянул ему свои рекомендации.

— Где вы могли так великолепно изучить французский язык?

Я рассказал ему, что еще молодым человеком жил в Марселе, где работал в мастерских транспортно-коммерческой фирмы. Это было только частью правды. На самом деле французским языком я овладел, когда был в тюрьме. Мистер Баск внимательно прочитал мои рекомендации.

— Итак, вы опытный шофер?

— Да. Он встал.

— Подойдите сюда, пожалуйста.

Я пошел за ним к столу в углу комнаты. Он протянул мне ручку и указал на чернила и бумагу.

— Напишите что-нибудь.

— По-французски?

— Как хотите.

«Меня зовут Эльяс Базна. Я родился 28 июня 1904 года в Пристине. В то время Пристина была частью Оттоманской империи. Отец мой, Галиф Язар, был преподавателем ислама. Во время балканских войн, когда мы, турки, были изгнаны из Албании и Македонии, моя семья эмигрировала в Константинополь…»

Это было началом моей биографии, которую мне приходилось рассказывать всякий раз при поступлении на работу.

— Я хотел только узнать, умеете ли вы писать, — сказал мистер Баск.

— Да, месье.

Он взял исписанный мной лист бумаги и подошел с ним к окну. Долго и внимательно изучал мой почерк.

— Неплохо.

Я слегка поклонился.

— Я буду называть вас просто Эльяс, — сказал он. Из этих слов я заключил, что принят на работу.

— Помимо обязанностей шофера вы должны будете выполнять различные поручения по хозяйству.

— Могу я узнать, сколько вы будете платить мне, месье? — спросил я.

— Сто турецких лир в месяц, — ответил он. Это было очень мало.

— Очень благодарен вам, месье, — вежливо сказал я. На следующий день я поселился в отведенной для меня комнатке. Я убирал комнаты в доме Баска, чистил его одежду и следил за исправностью отопительной системы. Нередко мне приходилось и прислуживать за столом, когда в доме бывали гости. К тому же я, конечно, был личным шофером хозяина.