«Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов - [81]

платежом, бандеролью. Буду с нетерпением ждать выхода книги Бори, наверно, будет собрание всех его произведений, написанных за его короткую жизнь. Даже не верится, что он умер в 1938 году по данной справке о смерти. Желаю и вам здоровья и дождаться выпуска книги и пожить еще долго-долго. Это будет такая радость, его бессмертия. Теперь почти каждый день по радио передают песню «Встречный», называют только музыка Шостаковича, не упоминая, что слова Бориса Корнилова, и нам захотелось добиться, чтобы радио объявляло, чьи слова песни. Восстанавливать, так восстанавливать везде! Шлю горячий привет Ирочке и поздравление с праздником Великого Октября и желаю успехов в учебе. Также привет вашему мужу и сестре. Простите, но я не знаю имени отчества его. С приветом, ваша Т. Корнилова.

Каля поздравляет всех с праздником 40-летия Великого октября и обещает написать Вам в скором времени.

28. Т. М. Корнилова — Л. Г. Басовой

[Семенов, осень 1957]

Здравствуй, дорогая Люся!

Сообщаю, что я получила телеграмму от Ольги, она сообщает:

Умоляю простить невольное, долгое молчание. Тяжело хворала умерла мама и много другого горя. Книгу Бориса с моим предисловием сдаем набор. Вопрос вашего наследия решается. О пособии поручила Союзу подробности письмом. Крепко целую пишите. Ваша Ольга

Не знаю, как и благодарить ее за все сделанное. Каля теперь в Ленинграде, хлопочет о квартире и пенсии, не знаем только, у кого временно прописаться. Я здорова, желаю вам всего хорошего. Целую всех.

Ваша Т. Корнилова

29. Письмо Т. М. Корниловой — Л. Г. Басовой

[Семенов, 1957]

Здравствуй, дорогая Люся!

Спасибо за твое душевное письмо, но меня сильно огорчает и беспокоит состояние твоего здоровья, хотя со своей стороны ни в чем не в силах помочь. Все же береги свои силы, чтобы пожить. Ольга собирается тебе писать и выслать какой-то нужный рецепт для твоего лечения. Она с осени находится на лечении в больнице Л-града, и состояние ее улучшается. Каля была по приезде в Ленинград у ней и находит, что ей много лучше. Лечение ее длительное. Дорогая Люся! Я уже писала, что введена в права наследования за книгу Бори и в конце декабря 1957 года на меня переведут гонорар на Семеновскую сберкассу на мою сберкнижку. Я еще не знаю сколько и думаю сделать для Ирочки подарок от первого папы и от себя. Для этого необходимо знать, в какую сберкассу по месту вашего жительства, ее номер и по какому адресу переслать деньги на сберкнижку Ирочки. Если таковой нет, то приобретите и напишите ее номер. Также необходимо знать место и год рождения, какую фамилию и отечество она носит. В дальнейшем я выделю известную долю из полученной суммы. Каля в Ленинграде по делам восстановления прав Сергея Георгиевича, а также и своих. Она Лелю видела и довольна состоянием ее здоровья. Будем надеяться на его улучшение.

Шлю горячий привет вашему мужу и Саше с Ирочкой и желаю всего наилучшего в жизни, работе и учебе.

Поздравляю с наступающим Новым годом и желаю всем здоровья. Крепко тебя целую.

Твоя Т. Корнилова

На зимние каникулы ко мне приедет племянница из Москвы, она нынче кончает Художественное педагогическое училище и будет назначена на работу. С 23/XII по 23/I у ней начинаются экзамены, потом практика и защита диплома.

Еще раз крепко целую.

Твоя Т.

Жду письма, поскорее.

30. Л. Г. Басова — К. М. Остроумовой

[Крым, Алупка, 1957]

[…] Дорогая Клавдия Михайловна, Вы меня, конечно, всегда называли на «ты», о чем Вас прошу и впредь. Познакомились мы с Вами, когда Вы жили еще на Выборгской, против Арсенала. Лет мне тогда было 16. Как же Вы иначе могли меня называть?

Сергей Егорович, о котором я всегда вспоминаю с неизменной теплотой и уважением, покорял меня своей простотой, искренностью, он тоже называл меня на ты, и я, в ту пору очень бесприютный «ребенок», в вашем доме чувствовала себя очень хорошо, порою лучше, чем дома. Я очень любила Вас, мне все в Вас нравилось. Красивое лицо, улыбка (помните, Борька Вас называл «золоторотец»). Он тоже очень Вас любил. Если он много пил, то очень боялся моих угроз пожаловаться Вам. И когда мы шли к Вам в гости, всегда «репетил» меня по дороге, чтобы я не говорила того, другого. А я, дура, вместо того чтобы действительно Вам все рассказать, покрывала его. А Вы бы могли помочь. Помните, как Вы взялись за Павла Михайловича, брата? Но я тогда была молода и в меру глупа. Да, разум приходит тогда, когда мало что можно изменить.

Помню, как приехал в Ленинград Петр Тарасович, какие это были счастливые дни для меня. Мы вместе с ним и Борей ходили всюду, Боря это время был просто неузнаваем — не пил, не встречался со своими «друзьями», я просто расцвела. А с вокзала, когда мы проводили его, Боря сразу отправился выпить и, как я его ни просила не пить, говорил, что довольно он при отце постился. И опять все пошло по-старому. […]

Мне обещали прислать верстку его книги (боялась, что не доживу <до> выпуска ее, и попросила редактора, что была у меня, — она видела, как я больна), я датировала стихи и еще кой в чем помогла ей. Мне ведь очень дорога его память, все, что связано с ним.

[…]

31. Л. Г. Басова — Т. М. Корниловой