Я больше не люблю тебя - [44]

— А почему бы и нет?

— Ну, ты можешь себе представить, как оглядываешься на свою жизнь и в списке достижений указываешь «замечательный отец»? Если бы тебя кто-то спросил, чем ты больше всего гордишься, что бы ты сказал? Что вырастил троих детей, или что ты директор большой винной фирмы? Неужели ты не понимаешь? Мужчины самоопределяются через работу, так почему не женщины? Мы не относимся к другому виду, который меньшего ждет от жизни, по-другому все ощущает и хочет ограничиться только малым. Я воспринимаю семью так же, как и ты, — я вас всех обожаю, но вы не определяете то, кто я есть.

Марк послал ей долгий взгляд.

— Вообще-то, — сказал он, — если бы я мог указать в списке, как ты выражаешься, «замечательный отец», то был бы этим очень горд, куда более чем всем остальным. Я на тебе женился потому, — добавил он медленно, — что думал, ты знаешь, как построить семью. Я-то в этом ничего не понимал. Надеялся, у тебя правильные понятия, и ты мне подскажешь, что делать и как стать хорошим отцом. А теперь, похоже, все это было для тебя совершенно неважно и бессмысленно. Важно то, чем ты занимаешься сейчас, правда?

Он отодвинул бокал с вином и встал.

У Тэсс заныло в животе. Все шло неправильно. Она лишь хотела объяснить Марку, насколько то, что она делала, требовалось ей, чтобы не сойти с ума. Она хотела привлечь его на свою сторону, чтобы он смирился со странными неудобствами в своей жизни. Марк так редко откровенничал. Он ненавидел говорить о своей семье и никогда особо не старался заниматься размышлениями и анализом своих эмоций. В глубине души Тэсс знала, что Марка к ней привлекла, в том числе, упорядоченность жизни ее семьи, но раньше он бы ни за что на свете в этом не признался. Муж часто дразнил ее по поводу зажатости из-за всех правил поведения, внушенных ей в детстве: нельзя есть на улицах, нельзя класть локти на стол, надо прикрывать рот ладонью, когда кашляешь, — а теперь вдруг заявлял, что она от всего этого отказывается.

— Не будь смешным! Мы просто обсуждали все это, а не спорили. Марк, пожалуйста, сядь и допей вино, — Тэсс потянулась взять его за руку, но он отодвинулся.

— Я иду спать.

Не оглядываясь, Марк поднялся вверх по лестнице.

— Не будь ребенком! — крикнула Тэсс ему вслед, но муж уже ушел.

Она откинулась на спинку стула и взяла в руки бокал. И почему все так старались заставить ее почувствовать себя виноватой? Мальчики тоже были хороши: они с видом мучеников собирали собственные спортивные сумки и спрашивали, успеет ли она постирать их вещи. Только Хэтти ее поддерживала. Дочка считала, что просто здорово, когда мама учится, как она. Иногда они вместе занимались за кухонным столом, и Хэтти помогала ей писать длинные слова.

Тэсс устала извиняться за свое отсутствие в доме, как будто ей требовалось для этого разрешение. Марк все-таки был невероятный эгоист. Раз ему было немного неудобно, значит, это сразу неудачная идея. Он даже не пытался увидеть, как ей все это нравилось. Он вообще больше не пытался встать на ее точку зрения.

Тэсс не собиралась подниматься наверх и извиняться. Только не на этот раз. Она просила прощения большую часть их брака. Не могла идти спать, не помирившись, и каждый раз ложась в постель и обнимая мрачного Марка, говорила:

— Извини, это было глупо.

А Марк, который никогда не мог перед ней устоять, поворачивался и отвечал:

— Знаю. Я тоже сглупил, — и они целовались, мирились и занимались любовью, а утром ссоры как не бывало.

Сегодня ей не хотелось идти на компромисс. Муж наговорил ей много непростительного, тогда как она высказывала вполне резонные мысли. Тэсс просто хотела заставить его увидеть, что у нее была цель, что она не из чистого каприза все это делала, и ему надо принимать ее всерьез. Господи, да он много лет уезжал от них на несколько недель, и она никогда не делала из этого драмы и не закатывала ему сцен по поводу его отсутствия! Как он смеет отчитывать ее за то, что ее нет дома и она нарушает жизнь семьи? Вот теперь-то он поживет как все остальные, подумала Тэсс раздраженно.

Сверху послышался негромкий голосок.

— Мама?

— Я здесь, Хэтти, внизу.

— А почему вы с папой кричали?

— Мы просто немножко поспорили, дорогая, ничего страшного.

Хэтти спустилась по лестнице в своей новой ночной рубашке, фланелевой, почти до полу, в белый и голубой цветочек. Волосы у нее были спутаны, а лицо припухло от сна. Она потерла глаза рукой.

— А где папа?

— Пошел спать.

— Он не уезжает?

— Конечно, нет. Папа бы не уехал, не поцеловав тебя на прощание.

— Тебе бы надо с ним быть поласковее, — Хэтти залезла к Тэсс на колени и прислонилась к ней щекой. Тэсс отодвинулась и удивленно посмотрела на дочь.

— Ты думаешь, я неласкова с папой?

— Просто ты так занята, — сказала Хэтти, рисуя сердечко в капле вина на столе. — Ты теперь не такая ласковая. Папа очень устает. Тебе что, и правда обязательно делать все эти задания и все время куда-то уходить?

— Не все так просто, — проговорила Тэсс, крепко обнимая Хэтти. — Мне надо закончить учебу, дорогая. Это для меня важно. Это как тебе надо делать домашние задания, а папе работать у себя в кабинете.