Я - биологический робот - [7]

— Такое горе не проходит. Ребёнка надо найти живым или мёртвым. Неизвестность — хуже всего.

Дослушав мои слова, гость исчез, окно закрылось, и ручка в нём вернулась в исходное положение. Погас и свет.

Сон этот был таким странным, словно всё происходило наяву. Я даже видела движение штор от ветерка на окне. Казалось, что даже сама ощущала его телом.

— Надо же, как мой мозг перевернул все события, происходящие со мной в последнее время! — удивилась я утром. — По-своему трансформировал их и выдал в виде интересного сна!

Я приняла душ, позавтракала, оделась и покинула квартиру. Этот день прошёл, как и все другие после исчезновения Ксюши: работа, дом, кормление Оли, стремление с ней поговорить, успокоить. Когда Миша в очередной раз вечером увёл её от меня, я переоделась в пижаму, прихватила с собой пульт и улеглась в постель. Переключая каналы, как и вчера, остановилась на местном. В этот раз на экране появилось новое объявление о пропаже другой девочки. На левой половине экрана находилась фотография матери, держащей её на руках.

— Не может быть! — вырвалось у меня вслух. — Это же та самая женщина из больницы, рядом с которой я видела фантом девочки! Значит, она тоже забеременела и родила её!

Я внимательно всмотрелась в фотографию. Глаза девочки на ней были изумрудного цвета с овальными зрачками, как у Ксюши. Теперь я не сомневалась, что исчезновение малышек — это дело рук пришельцев. Ведь не случайно эти детки так странно появились на свет и с нечеловеческими глазами. Выключив телевизор, я ещё долго размышляла на эту тему. Устав строить предположения, повернулась на бок и заснула. Сон повторился.

— Просыпайся, — услышала я и увидела, как открылось окно, а на подоконнике появился пришелец.

Он, словно в замедленной съёмке, спрыгнул на пол, подошёл к столу, положил на него плоскую коробку сантиметров двадцать на тридцать и произнёс:

— Отдай это безутешной матери да предупреди, чтобы никому не показывала. Это в её интересах.

Потом так же медленно поднялся на подоконник и исчез. Окно закрылось, ручка на нём повернулась, а свет погас.

Как только я проснулась утром, так сразу же вспомнила этот сон. Но размышлять над увиденным не было времени. Сегодня на работу я решила прийти пораньше. Надо было доделать отчёт, чтобы успеть отправить его в налоговую инспекцию до обеда. Поэтому, выпив чашечку кофе, быстро собралась и бросилась к двери, но вспомнила, что забыла положить в карман мобильный телефон. Я всегда оставляла его на тумбочке в комнате. Пока шла к ней, перевела взгляд на стол и обомлела. На нём лежала плоская коробка.

— Так это был не сон?!

Меня начала бить мелкая дрожь. Я взяла её в руки и разволновалась:

— Как я объясню Ольге, где её взяла?

Повертев коробку в руках, быстро положила на место, схватила телефон и бросилась к двери.

— Вручу её после работы! — решила я. — Сейчас некогда, надо спешить в офис.

Отчёт на время отвлёк меня от мыслей о коробке, но после обеда я снова начала о ней думать. С трудом дождавшись окончания рабочего дня, понеслась домой с желанием открыть и рассмотреть её содержимое. Но чем ближе я подходила к дому, тем абсурднее мне казалась эта мысль. Боялась, что пришелец узнает об этом. Ведь теперь я не сомневалась, что и первый сон был вовсе не сном, а явью. Как-то же он узнал, что я плакала.

Когда я поднялась на свой этаж и вышла из лифта, то увидела на площадке в застывшей позе Олю. Она к чему-то прислушивалась.

— Пойдём со мной, — позвала я её и взяла под руку.

— Ч-ч-ч! Слышишь, — прошептала она, — меня Ксюша зовёт. Только я не пойму, где она.

— Это сквозняк воет в лифтовой шахте. Пойдём, Оленька, ко мне.

Она послушно поплелась за мной следом. Я помыла ей руки, усадила за стол в кухне и накрыла на стол.

— Ешь!

Оля принялась за еду. Когда тарелка опустела, а чай был выпит, я повела её в комнату.

— Возьми, — протянула я ей коробку и соврала: — Какой-то мужчина у подъезда просил тебе передать. Сказал, что от Миши.

Ольга взяла её и попыталась открыть, но руки были слабыми и не слушались.

Тогда я открыла коробку сама и вынула из неё прозрачное, как стекло, совершенно не мнущееся, тяжёлое, полотно сложенное вдвое. Как только я разложила его в один слой, на нём появилось изображение какого-то помещения. За столом сидела Ксюша. Она двигалась и что-то делала. Из груди Ольги вырвался тяжёлый вздох, и она свалилась на пол. Я бросила полотно на диван, оно сложилось вдвое, а изображение исчезло.

— Оля, Оля! — стала я хлопать её по щекам.

Затем поспешила на кухню, набрала в стакан холодной воды, вернулась и побрызгала ей лицо. Соседка открыла глаза и простонала:

— Где Ксюша?

Я тихонько подняла Ольгу, усадила на диван и попросила больше не падать, иначе она не увидит дочь. Она кивнула, даже слегка приосанилась. Я снова разложила полотно.

— Ксюшенька, доченька! — робко позвала Ольга.

Девочка подняла голову, улыбнулась.

— Я теперь живу здесь. Не переживай, у меня всё хорошо.

Ольга заплакала:

— Кто тебя похитил? Что им надо от тебя и от нас с папой? Как мы можем тебя вернуть?

— Меня никто не похищал, я сама сюда явилась. Здесь я и должна жить.