Я – бездна - [22]

Патологоанатом рассмеялся.

— Расскажи-ка ей о немецком туристе, — подбодрил он журналиста.

— Ну да… Точно. Озеро выдавало его по частям: сначала ухо, потом руку, наконец, остальное тело.

— Мы его складывали, как пазл, несколько дней, но к вдове он вернулся почти целенький, — заверил Сильви, и оба снова засмеялись. Они чувствовали себя вправе подшучивать, найденная рука была для них всего лишь неодушевленным предметом. У нее не было ни лица, ни имени, поэтому и сочувствия они не испытывали. Примерно так думала Охотница.

— Многие приходят сюда свести счеты с жизнью — это их трупы, — серьезно подытожил лейтенант, завершая дискуссию. — Кидаются с высоты, бьются о скалы, а потом останки находят в озере, подводные течения бросают их о камни или несколько дней таскают по дну.

— Откуда вы знаете, что эта женщина покончила с собой?

— Мы не знаем, — буркнул полицейский, — но это самый вероятный вариант.

— То есть остальные части вы искать не намерены?

Полицейский повернулся к спокойной на вид голубой глади.

— Мы искали, но тут впадина не меньше четырехсот метров… Погружаться на такую глубину слишком сложно, темно, плохое дно. Ступишь на такое, песок тут же поднимается, видимость никакая, потеряться ничего не стоит.

Охотница покорно вздохнула, а затем снова посмотрела на контейнер.

— Можно взглянуть?

Журналист с отвращением покачал головой:

— Я, пожалуй, поеду.

Лейтенант взглянул на патологоанатома и кивнул. Сильви положил стальной контейнер на деревянный настил мола, щелкнул боковыми замками и приподнял крышку.

Охотница шагнула вперед. Предстоящее зрелище ее пугало, но незнакомка заслуживала, чтобы хоть кто-то взглянул на ее останки новым взглядом — тот, кто помнит, что эта рука была частью человеческого существа.

— Европейка, возраст от шестидесяти до шестидесяти пяти, степень сохранности тканей говорит о том, что тело пробыло в воде два-три дня, — прокомментировал судмедэксперт на своем жаргоне. — Конечность отняли на уровне правого плеча, однако характер раны указывает на то, что режущие инструменты не использовались.

«Грубо говоря, никто ее не расчленял», — подумала Охотница. Иначе бы нервы, вены и артерии, а также кожа вокруг имели ровный срез, а не рваный край. Хотя все это не исключает убийства.

— Причина смерти не установлена.

Последняя фраза была стандартным выражением, которое использовалось в заключении судмедэксперта, когда у врача не было объяснения, почему наступила смерть, особенно в случае сильных повреждений. Эту фразу часто писали в полицейских рапортах, когда виновного установить не удалось. Она была связана также с теми случаями, когда состояние останков было таково, что установить личность погибшего не представлялось возможным.

Вот почему, не зная имени умершей, Охотница всматривалась в оторванную руку, надеясь обнаружить хоть что-то, что могло бы указать на личность той, кому она принадлежала. Малейший признак, говорящий о том, что у этой женщины были свои привычки, дом, жизнь. Но единственным намеком на прошлое этой бледной и безжизненной конечности, измученной долгим пребыванием в воде, были ногти, накрашенные ярко-красным лаком.

Охотница заметила, что один ноготь сломан.

12

Большой серый дом уютно устроился на берегу озера в районе Черноббио. Издалека он напоминал старинную шкатулку, искусно украшенную камнями и росписью. Высокие окна выходили в сад, изящно оформленный ровно подстриженной изгородью в форме лабиринта. Кипарисы, кусты роз. Каменные скамейки и фонтаны.

Чистильщик рассматривал дом с невысокого холма, пытаясь представить, кто проживает на шикарной вилле. И все же воображение его подводило: несмотря на все усилия, ничего не получалось. Между двумя мирами — его собственным и обитателей виллы — была такая пропасть, что прежде он и не задавался подобными вопросами. Однако он понимал, что оказаться на той стороне мало и, чтобы знать ответ, нужно родиться по ту сторону изгороди. В его примитивной картине мира богатые представлялись ему вечно счастливыми существами, но произошедшее два дня назад заставляло в этом усомниться.

— Она хотела сделать селфи и, поскользнувшись, упала в озеро, — заявил журналистам отец девочки с фиолетовой челкой. Но номер, обнаруженный на икре девочки, свидетельствовал о другом.

Чистильщик и сам не знал, что он делал у этого дома. Но некий неведомый ранее инстинкт, назвать который он не мог, привел его сюда и требовал ответов. Ему не терпелось разгадать секреты девочки, которую он спас. Поэтому он надел привычную зеленую форму, предварительно отпросившись с работы.

Он знал, что правда скрывается в мусоре, — вот где наверняка ее найдешь.

«Люди слабы», — сказал он себе. Они совершают плохие поступки, которых часто стыдятся. Именно поэтому они стараются скрыть свою суть. Но забывают, что, не придавая значения мусору, в попытке сплести сеть лжи, они могут с легкостью выбросить остатки своей фальши — то, что прольет свет на их истинное лицо.

Богатеи особенно тщательно заботились о том, чтобы неприятные запахи не разрушали великолепия их жилищ. Вот и на вилле была особая система утилизации органических отходов, а остальное выносилось в специальные баки, расположенные довольно далеко от дома. В определенные дни обслуга выставляла баки за калитку у бокового выхода. Чистильщик думал о том, как завладеть содержимым баков и не попасть в поле видимости камер слежения. Это было не так-то просто. Лучше сразу сдаться. Но одна мысль не позволяла отступить.