Я беду от тебя отведу - [147]

— Я понимаю — взаимопонимание.

— Угу… — кивнула я. — А эта рубашка на мне… Ты это…

— Нет, — усмехнулся он. — Я знал, что тебе это вряд ли понравится. У меня есть хорошая соседка, с которой мы дружим много лет. Она помогла, хоть я и видел тебя обнажённой, причём совсем недавно. Разве запамятовала?

В глазах его плясали задорные зелёные искорки.

— Ах, да… тогда… — раздосадовано пробормотала я, краснея.

— Да всё нормально, — ободряюще подмигнул он мне. — Что сделано, то сделано.

— Значит, ты всё-всё про меня знаешь? — поспешила я перевести разговор в другое русло.

— Не всё, но я умею предугадывать намерения людей при условии наличия у меня их определённых данных; а также почти со стопроцентной точностью прогнозировать последствия ещё несовершённых поступков и закономерное развитие будущих событий, связанных с ними. Предупреждаю: тебе будет нелегко скрыться от меня, и если я захочу тебя найти, то обязательно найду — можешь быть абсолютно уверена в этом. Нет, я, конечно же, многое успел узнать о тебе, но далеко не всё, и мне этого недостаточно… — сказал Б.Р., посмотрев на меня своим странным проницательным взглядом, от которого мне снова стало не по себе, словно меня исподтишка исследовали изнутри, вторгаясь в самую мою суть. — Хотя недавно узнал о тебе кое-что ещё… — с загадочным видом произнёс он.

— Да? И что же? — сгорая от любопытства, спросила я, волнуясь.

— Ну… например, что ты очень любишь собак, — ответил Бальдерик Рэй, одарив меня лучезарной улыбкой.

* * *

Прошло почти пять месяцев. Наверное, это было самое спокойное время для меня за последние два года. Бальдерик Рэй вынужден был улететь в Англию из-за учёбы в колледже. Он уехал рано утром за день до Нового года — по своему обыкновению, внезапно и без предупреждения, — прислав мне на телефон лишь коротенькое сообщение из аэропорта. Не скрою, моё самолюбие было уязвлено, и я ответила ему в том же духе, — также коротко и сухо пожелав удачи в новом году. Но справедливости ради должна упомянуть, что вечером того же дня он перезвонил мне и принёс извинения за столь скоропостижный отъезд, объяснив свой не очень красивый поступок нелюбовью к долгим прощаниям. Мы расстались на дружеской ноте, договорившись общаться с помощью СМС и интернета. Б.Р. попросил меня как можно более подробно описывать все события моей жизни, что я и делала — иногда честно, иногда ленилась.

Я подтянула все «хвосты» в институте и почти блестяще закончила второй курс.

Также я вернулась к работе в Центре Магии. Мисс Магда и другие встретили меня с распростёртыми объятиями. Никто даже и не напомнил мне о моём свинском поведении. Напротив, все были очень радушны со мной, словно и не было никакого временного затмения.

Вадим женился на Ларисе и взял очередной академический отпуск; теперь он мог не опасаться, что его призовут в армию, поскольку у него был маленький ребёнок.

Певунова отчислили за неуспеваемость, прогулы и появление на занятиях в нетрезвом виде.

За это время я многое передумала и пересмотрела в своей жизни. Моя любовь к Вадиму казалась мне в высшей степени безумием. Кошмары больше не терзали меня по ночам. Их как-то плавно и незаметно сменили какие-то успокаивающие пейзажи природы, тихий шум морского прибоя и ОН. Странно… Раньше мне так только Вадим во сне являлся…

В один из майских дней — то была последняя суббота месяца, — делая уборку в квартире, я вдруг ощутила необычайно приятное волнение — будто бы от предчувствия приближающейся радости. Вообще-то это странное чувство впервые посетило меня ещё с утра и периодически повторялось, ненавязчиво подсказывая мне, что сегодня, возможно, произойдёт что-то неординарное, выбивающееся из привычной вереницы похожих друг на друга дней. Так продолжалось почти всё утро до самого обеда. Поначалу я не осознавала, отчего это происходит, сколько ни прислушивалась к себе. Но в какой-то момент волнующие ощущения многократно усилились и моё сердце забилось чаще. «ОН вернулся», — внезапно пришёл в мою голову ответ. Отказавшись поверить своей интуиции, я выглянула в окно: внизу во дворе стоял чисто вымытый чёрный «кадиллак», весело поигрывая слепящими бликами на солнце. Будто во сне я увидела, как Б.Р. выходит из машины и направляется к моему подъезду. Не может быть… Возможно, просто кто-то похожий на него… Я обалдело заморгала, пытаясь прогнать наваждение. Нет, наверное, я всё-таки дремлю и вижу сон… Пока я размышляла над этим, в квартире раздался звонок, и, как была — с тряпкой в руке, — я отправилась открывать дверь, даже сейчас не веря до конца, что происходящее является результатом реальности. Но «сон» оказался явью.

Бальдерик Рэй, как всегда, безупречно красивый и уверенный в себе, молча смотрел на меня, изучая моё лицо; в его необыкновенно выразительных глазах одновременно светилась радость от встречи, плясали знакомые, едва уловимые лукавые искорки, но в их проницательной глубине пряталось что-то ещё, — что-то очень тёплое и мягкое, от чего даже самый холодный лёд мгновенно начинал плавиться… Это не было похоже на страсть — но что же это тогда? Нежность? Господи! Изумрудное море нежности… На миг моё сердце испуганно замерло и перестало биться. «Начинается… — с притворной досадой подумала я, усилием воли сдерживая улыбку. — Конец моему временному спокойствию и безмятежной рутинной жизни…» Но я также поняла, как сильно мне его не хватало все эти месяцы. Ни у кого, как у него, не получалось — да и вряд ли получится — так замечательно держать меня в постоянном тонусе и психологическом напряжении. Достаточно было только одного его присутствия рядом, чтобы ощутить каждой клеткой тела его удивительную энергетику, заставляющую кровь в моих венах струиться быстрее, а интеллект — работать на полную катушку. Но я себя опять не понимаю… Тысяча вопросов в голове, родившихся в один момент… И откуда сразу столько всего взялось? Хорошо это или плохо? Нужны ли мне эти будоражащие чувства, взрывающие мозг и нарушающие моё умиротворённое равновесие? Правильны ли они? А может, я так долго пребывала в «спящем» состоянии, и теперь появилась возможность проснуться? Какая же я тогда — настоящая? С НИМ я становилась совсем другой — более робкой, растерянной и уязвимой. Но так всегда было и раньше. Почему? У меня нет ответов на эти и многие другие вопросы. Я, словно нечаянно оступившись, упала в огромный шумящий водопад, и стремительный поток воды уносит меня всё дальше, прочь от берега, а я даже не делаю попыток выкарабкаться из него, поскольку знаю, что он всё равно сильнее, поэтому остаётся лишь плыть по течению и по возможности осторожно лавировать меж острыми камнями, чтобы не разбиться об них. Это сравнение захватывает дух, оно одновременно и нравится, но в то же время пугает, разрушая и сводя на нет все удобные стереотипы и хорошо отлаженные ориентиры, вынуждая злиться на себя за свою слабость и беспомощность. Ощущение такое, будто хочешь спрятаться от приближающейся бури в хорошо обжитую, тихую и уютную скорлупку, ставшую вмиг совершенно ненадёжной, но что-то настойчиво заставляет, словно коварно подталкивая тебя придвигаться всё ближе и ближе к тёмной воронке водоворота, обещая рай и успокоение внутри чёрного, устрашающе бурлящего жерла. Но ты не знаешь, что там в действительности, — возможно, там притаилась твоя погибель. Какая-то борьба с собой, со своими искренними чувствами, неподвластными логике и безудержно стремящимися вырваться из рациональных оков разума, пребывающего в состоянии близком к панике от осознания, что в конечном итоге ему суждено проиграть, и тщетно продолжающего цепляться за остатки привычных установок. Похоже, эта игра — без каких-либо правил, но раз остаётся возможность хоть как-то сопротивляться и частично контролировать ситуацию, то значит время проигрыша пока ещё не пришло. Вопрос лишь в том, на сколько хватит сил…