Wunderland обетованная - [14]

— Скажи, пусть заходит.

Павел Фитин застыл в дверях, ожидая разрешения начать доклад. Лаврентий Павлович развалился в кожаном кресле и сквозь очки сверлил взглядом главного разведчика, напустив на лицо гримасу брезгливости и презрения. Но Фитин к такому поведению наркома уже привык и не обращал на это внимания. Наконец, Берия решил, что он достаточно красноречиво указал посетителю на его место, и небрежно бросил:

— Ну, что там у тебя?

— Товарищ нарком, — Фитин раскрыл красную, обтянутую кожей папку, и заглянул внутрь. — Донесение от нашего агента. «Пастух» предоставил новую информацию об американской субмарине.

— Что ты всё с этим козлопасом носишься? Он и тебя, и всех нас за нос водит!

— Товарищ нарком, агент «Пастух» надёжный информатор. Мы его неоднократно проверяли и всегда убеждались в точности и правдивости его сообщений.

— Почему тогда об этой лодке ничего не знает начальник ГРУ Ильичёв? Я спрашивал у наркома флота Кузнецова, и ему тоже ничего не известно. Почему?

— Не могу знать, товарищ нарком! Я полагаюсь только на собственную агентуру.

— Да какая у тебя агентура?! Одни провокаторы! Кому ты ещё показывал это донесение?

— Меркулову.

«Плохо, — подумал Лаврентий Павлович. — Мой первый заместитель не в меру самостоятелен и уже наверняка отправил докладные записки кое-кому из членов политбюро. Так, глядишь, и до Иосифа дойдёт».

— Дай взгляну, что там нацарапал твой козлопас.

Берия пробежал взглядом листок, снял очки и, подышав на стёкла, протёр их платком.

«Донесение очень конкретное. От такого не отмахнёшься. Описание лодки, размеры, указан даже необычный чёрный цвет и отсутствие ржавчины на бортах, — раздумывая, нарком поморщился и ещё раз перечитал шифровку. — Да, от такого не отмахнёшься… Немцам повезло, они захватили в плен американца. Но самое неприятное, что захватили они его в Баренцевом море. А это уже зона ответственности Северного флота. И хочешь — не хочешь, а реагировать надо».

— Хорошо. Оставь мне эту писульку. Я обдумаю посоветуюсь с товарищами, переговорю с Кузнецовым и решу, что делать дальше. Иди, не мешай работать. Но если это провокация, ты ответишь первым.

Фитин щёлкнул каблуками и направился к двери. Лаврентий Павлович подождал, пока он скроется, и потянулся к телефону.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ САМОЗВАНЕЦ ПОНЕВОЛЕ

Зелёные обрывистые берега Кольского залива медленно проплывали за бортом и исчезали в тянувшемся с сопок утреннем тумане. Вздыбившиеся из-под острого носа волны разбегались в стороны и исчезали среди чёрных, покрытых слоем мазута камней. Эсминец торопился. Укутавшись в одеяло, Максим смотрел на такую знакомую и не знакомую бухту. В Кольском заливе, как любой моряк Северного флота, он знал каждый остров, каждый выступ или прилепившийся к берегу рыбацкий дом. Но сейчас всё было не так. Умом он понимал, что между тем заливом, который ему известен до последнего камня, и этим — семьдесят лет. Но каждый раз ждал, что сейчас из-за очередного поворота появится что-то до боли знакомое. Вот остров Сальный. За ним вскоре откроется роскошная панорама столицы Северного флота — Североморска. Но на берегу лишь череда двухэтажных бараков с зенитной батареей на ближайшей сопке. Дальше Кольский залив сужается до размеров средней реки и вот-вот должен появиться Мурманск. Максим, вытянув шею, с волнением ждал следующего поворота, и вот он наконец потянулся вдоль залива — будущий город-герой. Низкорослый, деревянный, с чёрными пятнами пожаров на теле и забитым до отказа кораблями всех мастей портом. Теперь эсминец еле двигался, лавируя между навалившимися друг на друга пароходами. Он пронзительно загудел, салютуя собственной победе, подправил курс и протёрся бортом о чёрный от смолы причал.

Вот и приехали. Максим сбросил одеяло и встал, косясь на суетившихся на палубе английских матросов. После того, как они достигли берега, возле него появились двое часовых, и внимательно следили за каждым его движением. И вот сейчас они вскочили, схватившись за карабины. Максим оглядел себя. Да… вид непрезентабельный и вызывающий. Футболку, так понравившуюся Степану Горбунко, как сувенир забрали английские матросы. Серая куртка с орлом на одном кармане и знаком подводника на другом, высушенная и выглаженная англичанами, сидела будто по нему шитая. Надев её на немецкой лодке вместо мокрой робы, Максим теперь никак не мог от неё избавиться. Он несколько раз пытался её сбросить, но английский капитан был категорически против. Ничто не должно умалять его подвиг. Утопленная немецкая подводная лодка, пленный подводник, да ещё какой! Гордиться было чем. Напрасно Максим пытался объяснить, что это ошибка. Англичане, ничего не понимая, кивали и улыбались, довольные и счастливые. Несколько раз с него сбрасывали одеяло и, обступив, делали снимки на память с разных ракурсов. В общем, относились к нему пусть и как к трофею, но трофею очень ценному.

На берег упал узкий раскачивающийся трап, и Максима подвели к борту. Рядом, держа его за локоть, встал капитан эсминца. Он обвел взглядом причал в поисках журналистов с блокнотами и фотоаппаратами, но, увидев лишь бескозырки советских матросов, недовольно поморщился и подтолкнул пленника к ступеням.