Werfuchs - [34]

Очень напоминает коммунизм, с которым мы вроде бы боролись столько лет.

***

На руках у Карла тоже были надеты искусственные мышцы. Меня он вытащил из машины и понёс на руках, как какую-то невестку: я больше не мог ходить на своих ногах. Входная дверь раскрылась сама перед нами. Дома нас уже ждали вся выпивка и угощения, разложенные на столе.

— Откуда это всё? — спросил я. — Ты ведь приехал со мной. Когда ты успел всё притащить?

— Всё приготовили заранее, — ответил он, усаживая меня в кресло.

— Кто? — спросил снова я.

— Домашние повара.

— Как они сюда вошли? — возмутился я.

— Я отправил код от замка перед заказом. Чего ты возмущаешься?

— Ты не думал что они здесь могут всё обнести?

Карл фыркнул и заглянул под пищевую плёнку на тарелках с едой, принюхиваясь.

— Зачем им что-то воровать? — искренне удивился Карл. — Это же их работа: готовить еду дома.

— С каких пор домой пускают незнакомцев чтобы приготовить еду? — не унимался я.

— Десять лет назад была кампания в прессе и Интернете о здоровой еде, здоровом питании и о том что надо готовить дома из натуральных продуктов, — начал Карл. — Дети, рождённые в конце двадцатого века стали питаться в основном вне дома: в кафе и ресторанах, в которых подают еду на вынос. И стали часто пользоваться доставкой еды на дом или в офис. Сети супермаркетов стали банкротиться, в результате придумали такой вариант, новую профессию домашнего повара. К тому же, феминизм поднял голову и домохозяйкам стали платить из государственного бюджета за то, что они готовят дома здоровую пищу.

— Вот времена пошли... — с досадой сказал я. — Не знают себя чем занять, деньги ни за что себе получают...

— Ну а что тут такого? — спросил Карл. — Это такая же работа, просто раньше за неё не платили.

Нам позвонили в дверь.

***

Вошла Хайке, тоже давно уже не молодая, но бодрая. В её походке и движениях ощущалась жизненная сила и крепкая хватка. Она на всё живо реагировала с непременным спокойствием, толком и расстановкой.

Кисточки на её ушах всегда был подняты вверх.

Карл проводил Хайке в гостиную, а сам вышел в задний двор расставлять стол со стульями.

— Вот и я, — произнесла она и уселась в кресло рядом со мной. — Держи, старичок!

Хайке протянула мне подарок: маленький свёрток в блестящей бумаге, умещавшийся в ладони. Я раскрыл его и там лежал кусок мыла. В нос ударил резкий, обжигающий ноздри запах.

— Отмой грехи, перед тем как отправиться на тот свет, — сказала Хайке и захихикала.

В прошлом году она подарила мне сто десять пачек анальгина в большой подарочной коробке.

Мыло с кусками блестящей упаковки я положил на тумбочку рядом с креслом. Сжатая бумага разжалась и разгладилась сама собой.

— А сама чего, не собираешься со мной туда? — спросил я. — Ты здесь не засиделась?

Я не знал зачем она так цинично говорит. То ли в шутку, то ли всерьёз. В любом случае — мне было неприятно.

— Я-то? Не-е-ет, у меня ещё есть работа, — Хайке смахнула невидимую пыль со своих бёдер.

— Всё чужих детей кормишь? — присмотрелся я к ней.

Хайке в последние годы кормила грудью новорождённый детей, чьи матери не могли делать этого сами. Её услуги ценились высоко — рысье молоко быстро поднимало малышей на ноги и заметно ускоряло их развитие.

— Кормлю, как же, кормлю, — улыбнулась она, оглядывая комнату.

— А своих не думала завести? — смотрел я на неё, ожидая что мои слова её затронут.

— У меня и так детей полно, — невозмутимо взглянула Хайке на меня. — Все, которых я выходила — онии мои в том числе.

— Но ты же долго не задерживаешься, да? — допытывался я.

— Месяц обычно, иногда больше на пару дней. Иногда приходится разгребать проблемы в семьях. Не хочется оставлять ребёнка в поломанной семье, которая на пути в пропасть.

— Как же ты решаешь их проблемы?

— Да, пустяки. Проблемы у всех одни и те же. За пять минут можно определить, слушая как разговаривают супруги. Жена говорит одно, а муж этого не слышит. И наоборот.

В дверь опять позвонили.

— Сходи пожалуйста и открой, — попросил я Хайке. — Будь так добра.

— Конечно, старичок! — она встала и зашагала к двери. — Анальгин небось закончился? Это больно — стукатьсялоктями и коленями о стены перехода из мира живых в мир мёртвых.

— У меня осталась последняя пачка из твоего подарка, — ответил я ей вслед.

***

В доме показался Питер Клейст. Одет он был как нездешний турист: в походной панамке с резинкой, с рюкзаком на спине. Глядел он отрешённо, озадаченно.

Питер положил свой рюкзак у стены, снял панаму и уселся на полу, подобрав ноги.

Его лисьи уши поникли.

— Ничего, что я на полу? — поинтересовался он. — Просто, я долго был в Азии...

— Ты уже присел, — сказал я. — А полы чистые, не переживай.

Карл зашёл в дом с заднего двора.

— Питер, какими судьбами! — воскликнул он, увидев Питера.

— Ищу Веру здесь, в окрестных лесах, — мрачно ответил Питер.

В тибетском монастыре он так и не нашёл ответов на свои вопросы. После нескольких лет безуспешных духовных практик монахи посоветовали ему искать их вовне — в мире. Сказали, что он не найдёт спокойствия, пока не завершит поиски своей матери.

— Успехи-то есть? — вернулась в креслоХайке. — Столько говорите о ней, а так и не нашли за столько лет...