Взыскание погибших - [56]
— Здорово! — отозвался коренастый. — А где эти, царские?
— Лежат в кузове. Охрану поставил?
— Погодь. Ты ж обещал их живыми привезти.
Отряд, в основном верх-исетские рабочие, зашумел, задвигался.
— Тихо! — крикнул Ермаков. — Обстановка такая была. И приказ Уралсовета — расстрелять Романовых на месте. Во избежание нападения или еще чего. Чтобы случайностей не было, понятно? И вы должны проявить пролетарское понимание ситуации и выразить общую нашу радость, потому как царизм пал навеки!
— Да ты погодь, комиссар, — сказал, двинувшись вперед, другой рабочий, хорошо знавший Ермакова. — Дай хоть глянем на энтих-то! — и он сунул Ермакову початую бутылку самогонки.
— Да глядите, мне-то что. Только кузов не поломайте!
Задрали солдатское сукно.
— Эка!
— Гляди, мальчишка!
— А энто, сбоку, царица?
— Дурак! Горничная это, царица-то вон, у кабины…
— А девки-то, девки…
— Что девки? Бабы как бабы…
— Да нет…
— Чаво нет? Жалеть их вздумал? Нашей-то кровушки сколько они выпили, а?
— Да ведь оно так, а все ж…
— Ладно, закрывай, нечего глазеть! Ехать надо.
— Мы с вами?
— Куды столько народищу? — крикнул Ермаков. — Пятерых берем, и будя. Остальным стать в оцепление здесь. Второе кольцо поставить у Четырех Братьев. Организуй, — он ткнул пальцем в коренастого, отхлебнул из бутылки и протянул ее знакомцу.
— Да бери с собой, пригодится!
— Ладно, — Ермаков сунул бутылку в карман. — Едем! — и залез в кабину к Люханову.
Отряд двинулся вперед.
Будочник у железнодорожного переезда не высовывался — таков был приказ. Но в окошечко он видел, как проехал грузовик. Ясно, что в нем везли убитых.
За переездом дорога раздваивалась на две ветки. Одна, через лес, вела в деревню Коптяки, другая шла к югу, через болото, местами непроходимое.
Развилка начиналась там, где прежде росли четыре могучих сосны. Место назвали урочищем Четырех Братьев. Теперь на месте развилки торчал лишь один пень.
Обе дороги за болотистым местом, верстах в пяти, соединялись. Весь этот район именовался Ганиной Ямой — по названию маленького прудика, который находился в середине района. Здесь было много шахт, шурфов, котлованов — когда-то велись рудничные разработки.
Ермаков выбрал поляну, которая находилась поближе к руднику, в глухом лесу.
Посреди поляны был глиняный холмик, дальше — заброшенная шахта. На краю росла старая кривая береза, перед ней — кустарник. Грузовик не доехал до поляны, застрял на дороге. Тела убиенных перегрузили на брички. Но и брички не могли проехать к поляне — мешали кусты и деревья. Ермаков приказал срубить молодые березки, сделать носилки. Других заставил разжечь костерок, чтобы отгонять зверевших с каждым часом комаров. Тела перенесли к глиняному холмику, свалили в кучу. Ермаков заглянул в шахту. Она была достаточно глубока. На дне блестела вода.
— Валежнику тащите! — приказал он.
Его покачивало, он чувствовал тяжесть в ногах, гул в голове. Глаза слипались сами собой. Он вытащил из кармана бутылку и отхлебнул.
— Давай! — крикнул Петр.
Убиенных бросили в шахту. Не забыли кинуть туда и трупик мопса Джемми — это был наказ гостя.
Забросали шахту валежником и пошли к машине.
Грузовик к этому времени вытащили из ямы и откатили на дорогу. Сели по местам — в кузов грузовика, по бричкам — и двинулись к Екатеринбургу. Солнце уже светило в небе, перекликались утренние птахи…
Глава восемнадцатая
Четвертая тайна убийц
17–18 июля 1918 года. День, вечер
Когда Ермаков вернулся в Уралсовет, надо было как следует его отматерить за то, что он не догадался о том, что царские тела по ритуальному закону надо выбросить на помойку — вместе с трупом собаки. Собачка Джемми, которую Анастасия носила то в муфте, то в рукаве, оказалась кстати. Вторая собачка, Джой, царевича Алексея, куда-то пропала. (Позже выяснилось, что ее украл пулеметчик Летемин.)
Теперь по этому же закону предстояло тела поднять и уничтожить. Ермаков едва держался от усталости на ногах. Глаза его слипались. Он не мог понять, почему Голощекин, Сафаров, Войков и даже Юровский, давшие ему прямое указание сбросить тела в шахту, бранят его. Он сел на кожаный диван, свесил голову.
— Мне надо немного поспать, — сказал он.
— Не здесь. Идем в мою комнату, — Белобородов увел Ермакова в кабинет, который находился здесь же, за дубовой дверью.
— Я сейчас. — Ермаков улегся на кровать не снимая сапог. — Сейчас…
Белобородов стащил с Ермакова сапоги. В нос ударил крепкий запах вони. Белобородов поморщился и едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Вернулся в кабинет.
— Ну что же, — сказал Шая, — надо ехать. У нас все готово?
— Все! — подтвердил Войков.
Они вышли на улицу, расселись по машинам. Гость, Голощекин, Юровский — в легковую, Войков — в грузовик, к шоферу. Только завели мотор, как в дверях подъезда показался Ермаков.
— Стойте! — крикнул он и быстро подошел к грузовику. — Без меня можете заплутать. Едем! — и он сел в кабину рядом с Войковым.
— Ты несгибаемый революционер, — то ли утвердительно, то ли издевательски сказал Войков.
Ермаков надвинул фуражку на глаза:
— Высплюсь по дороге!
По тому же пути вернулись на поляну Ганиной Ямы. Поставили оцепление, и Ермаков подвел чекистов к шахте, куда ночью сбросили убиенных:
Анатолий Солоницын – человек разбуженной совести, стремящийся к высоким стандартам во всем: актерской игре, отношении к людям, ощущении жизни, безукоризненной строгостью к себе. Именно поэтому он оказался востребован лучшими кинорежиссерами отечественного кино своего времени. Его творческий путь озарили такие великие люди\звезды, как Андрей Тарковский, Никита Михалков, Сергей Герасимов, Глеб Панфилов, Лариса Шепитько, Вадим Абдрашитов. Их фильмы и, прежде всего, гения русского кинематографа Андрея Тарковского, вошли в золотой фонд мировой культуры. В книге «Странствия актера с Андреем Тарковским» родной брат артиста Алексей Солоницын рассказывает о непростом пути актера, так рано ушедшем из жизни, о фильмах «Андрей Рублев», «Зеркало», «Сталкер» и других шедеврах кино, о вере, победившей все преграды и испытания. Это издание книги дополнено рядом глав, рассказывающих о событиях детства и юности, а также поры творческой жизни. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Эта книга посвящена человеку, который вошел в историю как великий святой ХХ века, светочу, который спасал души и тела миллионов русских эмигрантов, выброшенных революцией за пределы Родины и рассеянных по всему миру. Имя этого человека – святитель Иоанн, архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский. Его по праву называют еще и чудотворцем, светочем русского зарубежья, который спасал и простых людей, и великих наших философов, писателей, музыкантов – всех, кто верил, что владыка Иоанн стал избранником Божьим, который вручил ему дар чудотворения. Книга представляет собой повесть о святителе Иоанне, основанную на реальных исторических фактах, и документальное жизнеописание святого с акафистом.
Приглашаю тебя в путешествие, юный читатель. В ту страну, которая делает нашу жизнь богаче, а ум пытливее и острее.Эта страна называется Фантастикой.Не смущайся, что ее нет на карте. Не говори заранее: «Так не могло быть!», когда прочтешь о событиях, которых действительно не было. Знай: фантастика тем и замечательна, что позволяет представить то, что может быть.Вообрази: вот ты отправляешься в космический полет, вот ты встретился с мыслящими существами на далекой планете…Тебе нелегко придется, верно? Надо так много узнать, надо, чтобы тебя поняли…Если ты хочешь узнать, что случилось с астронавтами на планете Аэлмо (можешь назвать ее по-другому), отправимся в путь.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.