Взвод, приготовиться к атаке!.. - [52]
Наши минометы снова усилили огонь. Теперь они уже кидали мины по площади и редкая из них не находила цели. Ротой минометчиков командовал старший лейтенант Ксенофонтов. Запомнил я и фамилию командира одного из минометных взводов — лейтенант Соломатин.
Тот бой был их боем. Вот уже встретили они немцев. И встретили, и проводили. Самое главное, что они не допустили рукопашной схватки. Если бы немцы ворвались в нашу траншею, потери с нашей стороны могли быть такими, что плацдарм просто перестал бы существовать. Только на наш взвод шло примерно около роты немцев. И вот, благодаря минометной атаке, они отходят, унося своих раненых и убитых.
Вскоре я заметил, что первое отделение ослабило огонь. Траншею мы хоть и отрыли полностью, но в некоторых местах заглубить ее как следует солдаты не успели. Кое-где ее завалило взрывами снарядов. Добрался, перелезая через завалы, до командира отделения. Спросил:
— Почему ослабил огонь?
— Патроны бережем. Сейчас снова полезут, — ответил сержант.
Сказал-то мне сержант одно, а на самом деле первое отделение занималось другим. Солдаты, воспользовавшись паузой, выносили из окопов раненых. Легкие, кто мог стрелять, оставались в своих ячейках. Они понимали, что, если здесь немцы сомнут оборону, то в первую очередь они кинутся к парому. Тяжелораненых уносили именно туда, к парому. Солдаты у меня во взводе были, как я уже сказал, опытные. Они и сами уже хорошо знали, что надо делать в ту или иную минуту. И дергать лишними приказаниями их было незачем.
Мы сидели в окопе. Наблюдали за противником. Набивали патронами опустевшие диски. Готовились к новому приступу. Апрельское солнце припекало так, что казалось, установилась уже летняя жара.
Сержант покрутил головой и говорит:
— Ну, началось…
— Что? — не понял я и торопливо вставил в автомат диск.
— Немцы завоняли, — спокойным голосом пояснил он. — К ночи дышать нечем будет. Как раз старшина термосы с кашей привезет. Ночью ветер утихает… Угорим мы от этого духа, товарищ лейтенант. Ребят уже выворачивает. Все окопы скоро изгадят…
— Вот что, — сказал я. — Впереди трупы, позади трупы… Ночью пошлите своих солдат. Пусть закопают их как следует. И чтобы понятно было, что это могилы и чьи солдаты там зарыты. Насыпьте холмики и положите на них каски.
— Каски… В их касках ребята воду носят из Днестра.
— Воду носите в котелках. Для того котелки вам и выданы. Каски положите на могилы. Таков порядок.
— Кто его заводил, этот порядок? Что-то не слышал.
— Мы. Наш взвод. У нас теперь будет именно так.
— Теперь понял, — согласился сержант. — Так и сделаем.
Я знал, что он выполнит то, с чем согласился. Такой был у него характер.
— Сколько немцев уничтожило отделение? — спросил я сержанта.
Подсчеты уничтоженного противника мы вели. Но случались периоды, особенно во время боя, когда сделать это было практически невозможно.
— Тут, товарищ лейтенант, не разберешь теперь, чьи лежат. И наши, и минометчиков. Все в куче. Вон они. Надо бы, конечно, сосчитать. И поделить, так я думаю, поровну. Чтобы никому не было обидно. А пока не считал. Некогда было. Да и немцы много трупов утащили. Офицеров уж точно уволокли. А эти уже — слышите? — завоняли. Жара какая стоит… Старшина скоро кашу привезет.
Ночью солдаты первого отделения ползком добрались до окопов, которые находились метрах в сорока в нашем тылу и которые мы отбили во время ночной атаки. Завалили землей воронки с трупами немцев. Сделали небольшие холмики и сверху положили каски. Приказание мое исполнили в точности.
После этой неудачной атаки, во время которой они понесли такие большие потери, немцы не предпринимали никаких решительных действий до 28 апреля, до нашей замены.
Наш сосед, вторая стрелковая рота, понес на плацдарме большие потери. Им досталось и во время налета пикировщиков, и от артиллерийско-минометного огня. Потери нашей роты оказались значительно меньшими.
Однажды ночью саперной лопатой я нарезал дерна и до рассвета на бруствере своей ячейки соорудил амбразуру. Работой своей был доволен: теперь можно свободно вставать в полный рост и оставаться при этом незамеченным, можно было свободно наблюдать за противником. Но и за мной, как вскоре оказалось, уже велось усиленное наблюдение. Даже такое незначительное изменение в рельефе местности не прошло мимо внимательного глаза противника. Немецкий снайпер, появившийся на нашем участке, взял под контроль мое необычное сооружение.
Свою амбразуру я закончил до рассвета. Устал. Ночь, слава богу, позади. Никаких происшествий. Всю ночь бросал через бруствер траншеи гранаты да вырезал дерн. Устал. Сел на дно окопа покурить. Пока курил, хорошенько рассвело. Вот теперь, думаю, пора опробовать свое сооружение и провести наблюдение за немецкими позициями. И только я встал и выглянул в свою амбразуру, как раздался взрыв. Не выстрел, а именно взрыв. В глаза ударило землей. Еще не зная, что со мной, я опустился на дно окопа. Позвал своего связного:
— Петр Маркович, посмотри, что у меня с глазами. Ничего не вижу.
Слышу, Петр Маркович наклонился ко мне, осмотрел глаза и говорит:
— Глаза, слава богу, целы. Только землей забиты. Промыть надо глаза, лейтенант.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Девять долгих месяцев ушло на освобождение Красной армией территории Польши. 600 тысяч советских воинов сложили голову в этой стране. Тяжелой ценой давался заключительный этап войны. Станислав Горский – один из рядовых участников этих боев. На своей самоходке СУ-76 он прошел сотни километров по территории Польши. Враг никогда не отступал без боя. Легкие, маневренные СУ-76 прекрасно зарекомендовали себя в последние месяцы войны – во время городских боев и преследования отступающего противника, действия из засад.
Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И.
Воспоминания М. И. Сукнева, наверно, единственные в нашей военной литературе мемуары, написанные офицером, который командовал штрафбатом. Более трёх лет М. И. Сукнев воевал на передовой, несколько раз был ранен. Среди немногих дважды награждён орденом Александра Невского, а также рядом других боевых орденов и медалей.Автор писал книгу в 2000 году, на закате жизни, предельно откровенно. Поэтому его воспоминания являются исключительно ценным свидетельством о войне 1941–1945 гг.
О Великой Отечественной войне написано множество художественных произведений и мемуаров. Обычно они посвящены теме мужества и героизма советских воинов. Однако свидетельств об их повседневной жизни и быте опубликовано все еще недостаточно. Да и ветеранов, сохранивших в памяти события того времени, с каждым годом становится все меньше.В книге ветерана войны С. Г. Стопалова, принимавшего в ней участие с первых дней и до Победы, без политических прикрас и преувеличений показано, как жили и воевали на передовой простые пехотинцы и артиллеристы, рассказано о буднях фронтовиков, работе в тылу и о том, как преодолевали трудности и невзгоды солдаты и офицеры, независимо от их происхождения, национальности и воинского звания.