Взвод, приготовиться к атаке!.. - [44]
Черта с два они взяли нас! Вскоре не выдержали нашего огня, залегли. Видимо, у них было много раненых и убитых. Цепь нарушилась, стала рваться. Вскоре покатилась назад. Тут ударили наши минометы. Командир минометной роты находился на НП старшего лейтенанта Макарова. Вопросы взаимодействия они увязывали вместе, по ходу боя. И у них получалось хорошо.
Раненые немцы уползали. Некоторых утаскивали отступающие, подхватывали под руки, двое одного, и — бегом к своим окопам! Но стреляли мы и по ним. Какая тут жалость?
В поле перед нашими окопами немецкая цепь оставила семь трупов. Расходный материал войны. Вот он, лежал перед нами. Это были убитые моим взводом и нашими минометчиками. Весь день они пролежали там. А ночью немцы пришли за ними и утащили к себе. Они всегда так делали.
Убитых накануне во время захвата окопов мои автоматчики затащили в воронку и прикопали как смогли. Чтобы не запахли. Мало ли сколько времени придется сидеть здесь, на этом рубеже. Позиция-то в наших руках оказалась неплохая.
Ночь прошла тихо. Но спать нам пришлось вполглаза. Отдыха, конечно, никакого, но зато слышали каждый шорох, который раздавался в стороне немецких окопов. На другой день немцы провели кратковременный обстрел наших окопов из орудий. Стреляли как-то вяло и неточно. И в атаку не пошли. Мы поняли, что это пристрелка. За ночь мы пополнили свои боекомплекты. Каждому автоматчику выдали еще по две оборонительных гранаты. Гранат у нас почти не осталось — использовали во время захвата траншеи.
На третий и четвертый день тоже было тихо. Взвод поправлял свои окопы. Отрывали запасные ячейки. По ночам оборудовали брустверы, прокапывали соединительную траншею. Днем отдыхали. Набирались сил. Во взводе прибавилось еще два ручных пулемета. В тылу, где-то у паромной переправы, расположились ремонтные мастерские, там оружейники приводили в порядок поврежденное в бою стрелковое оружие. Вот и подбросили нам из мастерских еще парочку «дегтярей» как особо нуждающимся. Я знал, что это забота ротного. Пулеметы, оба, я оставил в своем окопе. Один — для себя. Все же пулеметчик. В училище стрелял хорошо. И из РПД, и из станкового «Максима», и из крупнокалиберного ДШК. Курсанты изучали все системы стоявших на вооружении нашей армии пулеметов, которыми вооружали пехотные части. Другой «ручник» поручил связному Петру Марковичу.
Петр Маркович снова был со мной. Во второй батальон я, как уже рассказывал, не вернулся. Но по своему третьему взводу, с кем принял первый бой, тосковал. И через комбата вытребовал к себе во вновь формируемый взвод нескольких человек. Правда, их просто так не отпустили. Комбаты произвели обмен. Так что мой связной Петр Маркович снова был рядом.
Пулеметчика, который все время находился слева от меня, я переместил дальше на фланг. Вместе с пулеметами принесли шесть дисков. Арсенал наш пополнялся. Непросто взять взвод, когда в нем четыре пулемета и еще один трофейный, который, при крайней необходимости, мы могли пустить в дело.
Когда мы стояли в обороне, я сам чистил и смазывал пулемет, заряжал диски. Эта работа была мне не в тягость. Более того, я с удовольствием, когда случалась свободная минута, возился с оружием, потому что любил его. Солдат должен любить свое оружие. Тогда оно всегда будет исправным и готовым к бою.
В 50–60 метрах за нашими окопами расположился расчет станкового пулемета «Максим». Командовал расчетом сержант Кизелько. Позицию свою пулеметчики оборудовали ночью. Где-то раздобыли большие саперные лопаты, видимо у минометчиков, и отрыли основную и запасную позицию до рассвета. На рассвете я у них побывал. «Максим», накрытый трофейной немецкой плащ-палаткой, стоял на дне окопа. Кизелько получил от ротного приказ прикрывать нас и минометчиков. Но вскоре из разговора с ним я понял: задачей его было прикрывать в первую очередь минометчиков, а нас — по мере возможности. Минометчики расположились за опушкой леса в небольшой впадине, заросшей кустарником. Место для позиций батальонных минометов идеальное. С немецкой стороны впадина совершенно не просматривалась. Да и замаскировали свои «самовары» минометчики хорошо, так что и с воздуха их не смогла бы рассмотреть никакая «рама».
Так что «Максим» сержанта Кизелько должен был прикрыть минометчиков в случае, если немцы прорвутся через наши окопы.
Минометчики стреляли мало. Правда, нам несколько раз хорошо помогли. Они накапливали запас мин. Днестр уже разлился, разошелся широко по своим поймам и рукавам. Мины подвозили на лодках. Подвоз — дело непростое. Нужно преодолеть 10–12 километров опасного пути. Мины доставляли в основном ночью.
Солдаты вспоминали ночную атаку, все подробности боя. Иногда подшучивали друг над другом. Все хвалили находчивость ротного: надо же, придумал сигнал к атаке — стук саперных лопат. На ракету, да еще зеленую, немцы бы отреагировали мгновенно. Встретили бы нас огнем. А стук лопат — звук на передовой, где солдаты обеих сторон всегда что-то копают, посчитали обыденным звуком. Более того, если противник окапывается, то это означает, что атаковать он не собирается. Когда же мы незаметно для них подбежали вплотную к окопам и закричали «Ура!», тут их и вовсе покинуло самообладание. Они почти не ответили на нашу стрельбу. Видимо, спали. И когда услышали наши крики и автоматную стрельбу, вскочили и побежали в тыл, чтобы только не попасть в плен. Три трупа лежали на участке первого отделения, один — на левом фланге, где наступало третье отделение. В центре трупов не оказалось. Я со связным шел в центре. После боя я и говорю своему связному: «Петр Маркович, что-то ты плохо стрелял. Ни одного немца нет убитого». А он только усмехнулся и говорит: «Наши с вами, товарищ лейтенант, умирать уползли».
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
В этой книге рассказывается о зарождении и развитии отечественного мореплавания в северных морях, о боевой деятельности русской военной флотилии Северного Ледовитого океана в годы первой мировой войны. Военно-исторический очерк повествует об участии моряков-североморцев в боях за освобождение советского Севера от иностранных интервентов и белогвардейцев, о создании и развитии Северного флота и его вкладе в достижение победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. Многие страницы книги посвящены послевоенной истории заполярного флота, претерпевшего коренные качественные изменения, ставшего океанским, ракетно-ядерным, способным решать боевые задачи на любых широтах Мирового океана.
Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.
Валентина Михайловна Ходасевич (1894—1970) – известная советская художница. В этой книге собраны ее воспоминания о многих деятелях советской культуры – о М. Горьком, В. Маяковском и других.Взгляд прекрасного портретиста, видящего человека в его психологической и пластической цельности, тонкое понимание искусства, светлое, праздничное восприятие жизни, приведшее ее к оформлению театральных спектаклей и, наконец, великолепное владение словом – все это воплотилось в интереснейших воспоминаниях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девять долгих месяцев ушло на освобождение Красной армией территории Польши. 600 тысяч советских воинов сложили голову в этой стране. Тяжелой ценой давался заключительный этап войны. Станислав Горский – один из рядовых участников этих боев. На своей самоходке СУ-76 он прошел сотни километров по территории Польши. Враг никогда не отступал без боя. Легкие, маневренные СУ-76 прекрасно зарекомендовали себя в последние месяцы войны – во время городских боев и преследования отступающего противника, действия из засад.
Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И.
Воспоминания М. И. Сукнева, наверно, единственные в нашей военной литературе мемуары, написанные офицером, который командовал штрафбатом. Более трёх лет М. И. Сукнев воевал на передовой, несколько раз был ранен. Среди немногих дважды награждён орденом Александра Невского, а также рядом других боевых орденов и медалей.Автор писал книгу в 2000 году, на закате жизни, предельно откровенно. Поэтому его воспоминания являются исключительно ценным свидетельством о войне 1941–1945 гг.
О Великой Отечественной войне написано множество художественных произведений и мемуаров. Обычно они посвящены теме мужества и героизма советских воинов. Однако свидетельств об их повседневной жизни и быте опубликовано все еще недостаточно. Да и ветеранов, сохранивших в памяти события того времени, с каждым годом становится все меньше.В книге ветерана войны С. Г. Стопалова, принимавшего в ней участие с первых дней и до Победы, без политических прикрас и преувеличений показано, как жили и воевали на передовой простые пехотинцы и артиллеристы, рассказано о буднях фронтовиков, работе в тылу и о том, как преодолевали трудности и невзгоды солдаты и офицеры, независимо от их происхождения, национальности и воинского звания.