Взвейтесь соколы орлами! - [11]

Тут влетел Прошка:

– Вас папенька с маменькой на ланч приглашают!

– Ну давай одеваться! В чем мы тут обычно на ланч ходим? Не в халатах же!

Прошка быстро подал нашу домашнюю одежду.

– Кондрат! Ты хоть примерно представляешь, как выглядят наши названные родители? Я вот ясно вижу их из подкорочки тутошнего Андрея.

– Ну Кондрат может и не представлять, но Кирилл-то точно своих родителей знает. Вот только ты не обмишурься с моим именем. Хотя если они завтрак ланчем называют, то и фишка с Комрадом прокатит! – улыбнулся брат.

И вот мы уже входим в столовую залу. Первым делом похристосовались с матушкой, хотя уже и понедельник. Она конечно учуяла, что мы уже причастились, но виду не подала. А с папенькой ещё проще – он уже был под шафе, но в полградуса. Мы уселись за стол и сразу попросили чаю. А на столе самовар матерушит – артельный. Ситного целое блюдо. Разных закусок и заедок сладких множество. Но я памятуя о своём диабете из прошлой жизни, от сладкого отказался. А вот икра полезла в глотку и компот полился в рот. Чай разливала сама хозяйка дома, – видать, традиция такая. При такой-то снеди, как не быть беседе?

– Порадовали вы меня, сыны. Ох, порадовали. Справлялся я у вашего начальства о ваших успехах в учебе. Специально при государе справлялся. Лестно о Вас отзывались и отменно, даже изрядно, а порою и отнюдь. Брешут наверно, собаки льстивые, но приятно. Похвально, похвально. За то и презентовали мы Вам с княгиней по тысяче рублей на Пасху, что бы и дальше так было. Ведь по осени Ваш выпуск. Тебе, князь Кирилл, осталось лишь в летнее плавание сходить, а тебе, князь Андрей, летние манёвры в Царском селе предстоят. Ну а куда бы Вы хотели после выпуска на службу пойти? – вопросил великий князь Владимир Александрович.

Первым, как и положено, взял слово старший брат.

– Мне бы конечно надлежало продолжить образование в Академии Генштаба, а князю Андрею в Пажеском корпусе. Но уж очень не хочется идти проторенной дорожкой. Печально сознавать, что всё у тебя расписано, как по нотам, на многие годы вперёд. Грустно, как-то. Повседневная рутина заест. Пожитуха с бытовухой засосёт, хоть в запой уходи, хоть стреляйся. А душа жаждет подвига во имя Отечества! – подытожил брат и весь как-то сник.

– Бытовуха с пожитухой, говоришь! – взвился отец: – Слова-то какие выдумал! А что бы Вы хотели взамен, что бы грусть-тоска вас не съедала?

Тут разговор перехватил я, вспомнив, что Фрол говорил про любовь отца к спорам и пари:

– Так ведь князь Кирилл уже сказал. Душа жаждет подвига. Вот и нам хочется совершить, что-то такое, доселе неизвестное и всех удивить. И намётки уже кое-какие имеются.

– Ну и что Вам для этого надо, чтобы всех удивить? – спросил отец.

– А надо нам время, которого у нас нет, и которое жаль тратить на всякую ерунду. Ну, уйдет брат летом в плавание на броненосце куда-нибудь на пару месяцев – многое ему это даст в познании мореходства? А я всё лето буду лозу рубить, ходить лавой в атаку на соломенные манекены и кобылам хвосты крутить – от этого тож ума-то не прибавится. А так бы мы за лето, что-то удивительное и придумали бы, – сказал я.

– Ну и рассмешили вы меня! Да я стока уже повидал на своём веку, что меня трудно чем-то удивить! Даже невозможно! – усмехнулся великий князь.

– А вот давайте держать пари. Если удивим, то вы нас с братом на год пошлёте в Америку – мир посмотреть. Ну а не удивим, так мы год ни к табаку, ни к водке не притронемся. И на том готовы хоть сейчас поклясться на оружии! – я даже встал для торжественности момента.

– Ну что же, ради того, что бы вы хоть год не пили, да не курили – принимаю пари! А от меня-то что вам нужно?

– Ну перво-наперво отмажешь нас своей властью на все лето до осени от плаваний и манёвров. Произведёшь нас с братом в офицеры. А в Гатчине в нашем имении выдели нам луг, да поровнее, десятин на сто. Да вели на краю луга срубить терем о двух этажах и большой амбар. Что и как, мы потом архитектору набросаем. А сроку на всё про всё месяц. Ну как, папенька, годятся такие условия? – спросил я.

– Да условия, право слово, никакие. Луга у меня все ровные, мужиков сгоню, так они и за пару недель управятся. В младший чин я Вас хоть сейчас произведу, чай не в фельдмаршалы. На вас и форма-то уже пошита. На князя Кирилла мичманская, а на тебя, князь Андрей, гусарского корнета. Вот только что за словцо ты ввернул – отмажешь?

– А это он, папенька всё от вольнодумства и вольтерьянства! – и брат показал мне под столом кулак: – Но на свежем воздухе из него этот дух повыветрится. А пока, как аванс, уже зарекаемся, что курить не будем – я уж за ним прослежу.

– Вы такую интригу развесили, что даже мне интересно стало. Что же – пари есть пари. На учебу-то обратно, когда собираетесь? – спросил отец.

– Да мы и не торопимся – ведь все экзамены уже сданы. Да и ночевать теперь будем каждый день дома! – ответил брат.

А маман при этом лукаво улыбнулась. Видать ей уже донесли о наших ночных бдениях.

Уже вернувшись в своё крыло замка, мы снова уселись в моём кабинете.

– Кажись мы папеньку-то ушатали! – усмехнулся я.

– А зачем тебе терем, амбар, да ещё и целый луг для сенокоса? Неужели коров вздумал разводить?