Взрывоопасные сестрички - [48]

– Как я понимаю, вы – та, кто обнаружил тело. Вы и ваша сестра – организатор свадеб из Бока.

– Да, мисс Толливер, – ответила я. И третье, совершенно определенное впечатление: она именно мисс Толливер. – Но все далеко не так просто, и мама предположила, что вы благодаря вашему положению в обществе и знакомству с большинством наиболее известных местных жителей способны помочь восполнить кое-какие пробелы.

– Безусловно. – Она выгнула брови. Я поняла: Селесте польстило, что мы возлагаем на нее такие надежды. Она из тех, кого постоянно обволакивают лестью, и совершенно явно этим наслаждается. – Но вы, конечно, догадываетесь, что я не криминальный репортер.

– Разумеется, но, позволив задать вам несколько вопросов, вы, надеюсь, поможете привлечь убийцу к суду, – сказала я. – Это вдохновило бы ваших читателей.

– Если бы вы давно жили в Стюарте, Дебора, то знали бы, что мои читатели и так мне весьма преданны, – ответила она. – Впрочем, признаюсь, за все те годы, что я освещаю светскую жизнь в округе Мартин, никому и в голову не приходило воспользоваться моим огромным опытом для расследования убийства. Откровенно говоря, эта идея мне по душе.

Я подмигнула маме, когда Селеста повела нас в конференц-зал на втором этаже. За ней тянулся шлейф аромата духов.

Когда мы сели, я объяснила, почему мы – а не полиция – роемся в личной жизни Джеффри, и не раз заверила ее, что ни Шэрон, ни я не имеем никакого отношения к убийству.

– Нам хотелось бы услышать от вас, в каких общественных мероприятиях принимал участие доктор Гиршон за последний год, и каких дам он сопровождал на каждом из них.

– Каких дам! – Селеста закатила глаза. – Их было так много! Джеффри Гиршон играл по-крупному, как говорится.

– Не назовете ли нам их имена?

– Пожалуй, назову, но не на память. Для точности мне нужно просмотреть мои записи. Если вы подождете, я принесу те, что представляют наибольший интерес.

Ее не было минут двадцать. Я уже пожалела, что не взяла с собой колоду карт или, на худой конец, какой-нибудь журнал.

Вернувшись с несколькими коробками и досье в руках, Селеста водрузила их на стол.

– Итак, – сказала она, – наш светский сезон начинается в октябре с Джунканоо.

– Джун-Каноэ? – переспросила я, подумав, уж не спонсированное ли это местным дилером «кадиллака» суаре.

Селеста чуть в обморок не грохнулась от моего невежества.

– Джунканоо означает «Багамский фестиваль». Устраивается для сбора средств в пользу «Гибискуса».

– Центр «Гибискус» – это приют для детей, подвергшихся насилию, дорогая, – пояснила мама, прежде чем я успела совершить очередной недопустимый промах.

– Весьма достойная цель, – заметила Селеста. – Прием проходит ежегодно в клубе «Маринер сэндз», всегда в тропическом стиле, и пользуется огромной поддержкой. Уверена, Джеффри Гиршон наверняка там был. – Она полистала досье, перечитывая написанные ею на эту тему статьи. – Да, вот он! – восторженно воскликнула Селеста. – Так, а теперь посмотрим, есть ли у меня его фотография. Возможно, в газете ее и не публиковали, но я храню все сделанные мной снимки, даже те, что не пригодились. – Она порылась в одной из коробок. – Ха, так я и думала!

Селеста вытащила фотографию и гордо протянула нам.

– Это Джеффри, – сказала я, взглянув на снимок. В праздничной гавайке, ничуть не похожей на его белый медицинский халат, он сиял той же теплой открытой улыбкой, покорившей нас с Шэрон. И для его улыбки была достойная причина. Точнее, две. В одной руке он держал высокий бокал с коктейлем, а другой обнимал высокую стройную блондинку. – А кто эта крошка?

– Да это же Диди Хорнсби! – Селеста побарабанила пальцем по столу. – А я и забыла, что она встречалась с доктором.

– Она – дочь Теда и Одры Хорнсби? – спросила мама.

– Старшая, – ответила Селеста. – Разведена. Двое детей. Живет в Снаг-Харбор.

– И она некоторое время встречалась с Джеффри? – уточнила я.

– Да, как я сейчас припоминаю. Хотя ходили слухи, что это был лишь летний флирт.

– Летний флирт, продлившийся до глубокой осени, судя по всему, – хмыкнула я. – А в зимний он, часом, не перешел? Вплоть до дня убийства?

– Сомневаюсь, – покачала головой Селеста. – На Балу Хризантем в начале ноября они уже не были вместе. Это я помню точно.

– Бал Хризантем – это прием в вечерних туалетах, проводится ежегодно в частном доме в пользу госпиталя, дорогая, – объяснила мне мама.

– Совершенно верно. Прошлогодний проходил у Джеффри Гиршона дома в Сьюел-Пойнте. Если не ошибаюсь, его дамой в тот вечер была Сьюзи Кэндалл. – Селеста полезла в другое досье. – Да. Вот они. Красивая пара, согласны?

Она положила газетную статью на стол, чтобы мы могли посмотреть. Джеффри Гиршон был в смокинге. Его рука обвивала талию женщины в узком синем платье, с густо наложенными на веки тенями и высоко взбитыми, в стиле Иваны Трамп, темными волосами.

– А что можно сказать о Сьюзи Кэндалл? Кроме того, что она очень нуждается в современном макияже.

– Из старинной семьи. Огромные старые деньги. Железные дороги, – поведала Селеста.

– Разведена?

– Дважды. Они с доктором на том вечере жутко флиртовали друг с другом, но, если память мне не изменяет, этот роман закончился даже быстрее, чем с Диди.