Взрывник. Заброшенный в 1941 год - [6]

Словно в глаза смерти,

Смотришь в глаза Смерти…

Звук обрывается. Помещение вдруг оказывается не выжженной комнатой, а довольно большим залом заполненным людьми и массой осветительной и, вероятно, съёмочной аппаратуры, по крайней мере, я так её идентифицировал. Две девушки бросаются к актрисе или певице, продолжающей стоять на колене у макета окна, но та, не дожидаясь помощи, встаёт, сдирает нашлёпку с уха, сунув её в руки одной из ассистенток, и что-то грубо говорит другой. Так что, получается, они здесь кино снимают? Нет, клип. Я не понял этого слова, но откуда-то из глубины памяти всплыло, что клип – это короткое аудиовизуальное произведение, выполняющее основную цель развлечения зрителей. Ничего себе они развлекаются!

Тут я замечаю, что актриса или певица, оттолкнув одну из девушек, идёт ко мне – не в мою сторону, а именно ко мне. По мере приближения она начинает наливаться цветом: темные губы становятся всё краснее, пока не принимают цвет венозной крови, волосы или то, что их заменяло, приобретают тёмно-фиолетовый, точнее фиолетово-чёрный оттенок, а глаза с узким зрачком наливаются оранжевым. Не дойдя полшага, так, что всё пространство моего зрения занимает лицо с чёрными провалами глазниц на грязно-белом фоне, она улыбается, а улыбается ли, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, только слегка нарушенный остриями небольших клыков.

– Потанцуем?!

Я сидел на кровати со сбившимся до пояса одеялом. Рядом спокойно дышала Ольга. Ну не хрена ж себе, так и инфаркт недолго схлопотать. Постарался встать, не гремя пружинами.

– Ты куда? – раздался сонный голос.

– Подышать. Спи.

Схватил полотенце, что висело на спинке стула, и пошёл в сени – вытереть холодный пот и на самом деле отдышаться.

Доведут меня эти сны до желтого дома, как пить дать доведут. Ладно, раньше я видел своё возможное прошлое, откуда сюда и попал, а это что? Будущее? Вот уж вряд ли, будущего нет! Подсознание балует, а что сказать хочет? Да всё, что угодно! Есть такой способ – если пытаешься решить какую-либо проблему, но ничего не получается, то отпусти ситуацию: есть большая доля вероятности, что проблема решится, вот только как, это никогда не угадаешь. Надо пока отпустить.

Глава 2

Женщине, открывшей дверь, на первый взгляд можно было дать лет двадцать восемь, но приглядевшись, стоило скинуть минимум пять – фетровый берет и немного мешковатый жакет её значительно старили.

– Здравствуйте, Анна. Вы ведь Анна, я не перепутал?

– Нет. Но мне сейчас некогда. Я в комендатуре работаю, а немцы не любят, когда опаздывают. Можем поговорить по дороге?

– Не хотелось бы, чтобы нас видели вместе. Вам привет от Самуила Яковлевича.

– Не знаю такого.

– Ну как же, он ещё спрашивал вас, за что РКСМ получил первый орден. Вспомнили?

– Да. Вы кто?

– Да так, леший. В лесу живу, незваным гостям неприятности по жизни устраиваю.

– Я бы хотела с ним лично переговорить.

– Не получится, он сейчас в другом лесу, не имею даже права сказать, в каком. Нам от него только ваш контакт передали, да и слова про первый орден вроде как для опознания.

– И что вы хотите?

– Да ничего особенного. Просто понаблюдайте, как ночью немецкие патрули перемещаются.

– Ночью на улицу выходить нельзя.

– Нас интересует только, как и когда они мимо вашего дома проходят. Несколько человек в разных местах посмотрят, а мы будем знать все их маршруты.

Тут я немного лукавил, не было у меня нескольких человек, чтобы вскрыть всю систему патрулирования, но худо-бедно с чего-то начинать надо.

– Вы в комендатуре чем занимаетесь?

– Учётом сбора сельхозпродукции. Сейчас в основном мясом для мясного цеха в Больших Жарцах.

– И как дела с мясом?

– Плохо, но вчера комендант получил много денег, вроде как несколько миллионов, будут организовывать закупки.

– Марки?

– Нет, что вы, наши рубли, наверно, во время последнего наступления захватили.

– Интересно, но не буду вас задерживать. Через некоторое время, точно не могу сказать когда, придёт человек, передаст вам привет от подруги. Кстати, как её зовут?

– Кого?

– Вашу подругу, уехавшую из города.

– Катя.

– Вот и отлично, значит, привет от Кати. А сейчас, извините, дела.

Пока шёл до гостиницы, где заночевали Кузьма с Германом, пару раз проверился на наличие «хвоста». Конечно, в оперативных делах я полный лох, но и гестапо сюда вряд ли пришлёт корифеев сыскного дела. Так что, скорее всего, всё хорошо.

Говоров запрягал свою флегматичную животинку, Фефер курил в стороне самокрутку.

– Позавтракали уже?

– Не, так сухомятки своей с кипяточком похлебали. Цены тут зверские. Поселили по записке из комендатуры, но за еду гроши требуют немереные. Ну их. А сам?

– В норме. И нечего лыбиться. Поехали, что ли.

Дорога домой, она вдвое короче, чем из дома. Обедали в Жирносеках, откуда мы с Фефером уже и отправились дальше.

– Герман, у тебя девушка есть?

– Неа.

– Теперь есть.

– Не понял.

– Запоминай: Анна Вашкевич, живёт на улице Минской, дом шесть. Дня через три-четыре зайдёшь, передашь привет от Кати, так её подругу зовут. Той в городе сейчас нет. Обрадуешь девушку, что у неё теперь такой гарный хлопец завёлся. Да, цветы можешь не приносить, а вот какую корзинку с провизией прихвати.