Взрыв - [22]
— Выдвигают его, значит. Заведующим колхозным пчеловодством.
В магазине стало тихо, только муха жужжала и билась о стекло.
— Неужели? — наконец вырвалось у Анны,
— А как же!.. — почему-то Прасковье захотелось сунуть под нос фигу этой сплетнице, но она улыбнулась и сказала небрежно: — Дед Григорий ушел на пенсию, а кто же в селе лучше Сидора в ульях разбирается?
Прасковья снова победно взглянула на женщин, но вдруг услышала такое, что даже ее закаленное в сельских перебранках сердце екнуло. Показалось даже, что просто ослышалась, настолько поразили ее эти слова.
— Что-что? — переспросила она. — Что ты сказала?
Но Люба повторила и не проглотила свой поганый язык, не захлебнулась слюной, а повторила, бесстыдно не отводя глаз:
— Выходит, пасечником?
Прасковья едва сдержалась, чтобы не взорваться. Потом подумала: как хорошо, что не вскипела. Поругались бы, обмениваясь колкостями, и совсем забыли бы о Сидоре и его руководящей должности. А так Прасковья, лишь побледнев, изобразила на лице улыбку и сказала тихо:
— Пасечником у нас дядька Петро, разве не знаешь? А Сидор — заведующий пчеловодством, так сам Григорий Андреевич сказали, это тебе не завмаг, а сельская номенклатура, поняла?
Видно, продавщице не очень понравился подтекст, вложенный Прасковьей в слово «завмаг», глаза у нее потемнели и губы задрожали, небось готова была уже обругать Стецучку, однако Прасковья вовремя почувствовала это и сразу воспользовалась преимуществом всех покупателей перед продавцами.
— Сколько? — спросила. — Сколько стоит эта шляпа, моя дорогая? Ведь у нас нет времени тут лясы точить. Сидор Иванович как руководящий человек…
Люба хлопнула глазами, верно, сообразила, что ссориться ей негоже, и ответила сухо:
— Двадцать восемь рублей и шестьдесят пять копеек.
— Ого!.. — не выдержала Прасковья, но сразу запнулась. С сожалением посмотрела на зеленую велюровую, с широкими полями шляпу. Пожалуй, лучше этой, и главное, дешевле, сурово прикусила нижнюю губу, но воспоминание о директоре кирпичного завода примирило ее со шляпой — достала из кармана три десятки, пересчитала, хотя сразу видела, что только три, и подала Любе.
Продавщица пошла за сдачей, а Прасковья сказала громко, все же последнее слово должно было принадлежать ей:
— Носи на здоровье, Сидор Иванович, нам для руководящего мужа ничего не жалко, скоро тебя в колхозное правление изберут, тогда уж кое-кто свой поганый язык совсем прикусит.
Получив сдачу, небрежно сунула в карман, хотя подмывало пересчитать, и, подтолкнув Сидора к выходу, прихватила его старый картуз и пошла за мужем не оглядываясь. Знала: уже сегодня известие о его должности разнесется по селу, и это приятно щекотало ей душу.
Они пошли мощеной центральной улицей села, Сидор степенно вышагивал впереди. Встретили колхозного конюха Степана Подлипича, тот поздоровался, и Стецюк ответил ему, приложив два пальца к полям новой шляпы, он видел, что так отвечает на приветствие сам заместитель председателя райпотребсоюза — почему же не последовать примеру уважаемых людей?
Дальше дорога взбиралась на пригорок, повернув налево, можно было спуститься к лугу, но они обновились возле нарядного кирпичного дома, сплошь обсаженного сиренью. Хозяйка усадьбы копалась на грядках, увидев, улыбнулась приветливо и пригласила в дом, но Прасковья, остановившись у веранды, вытянула из сумки двухлитровую банку меда, поставила на подоконник и молвила сладко:
Тебе, Аленка, самого лучшего принесли, ведь знаешь, нет вкуснее меда, чем у Сидора, а этот, с гречихи, целебный, ешь на здоровье.
Наверно, она говорила бы еще, но хозяйка, сполоснув руки в кадушке с нагретой на солнце водой, остановила ее:
— Это почему же, Прасковья, ты стала угощать меня?
— Потому что Сидора назначили заведующим пчеловодством, а ты сама этого меда не съешь, значит, и Григория Андреевича подкормишь — такой мед как раз для его больного сердца…
Хозяйка укоризненно покачала головой:
— Так бы сразу, и сказала; Григорий Андреевич тебя выгнал бы, так через меня…
— Что ты, соседка, — быстро, но не очень уверенно начала Прасковья, — как тебе не стыдно!
Но Алена решительно подняла руку, останавливая ее.
— Сейчас чайник доставлю, — сказала, — попьем чаю, я давно уж собиралась. Еще и медком полакомимся, целебным, говоришь?
— Ох и добрый же мед! — облегченно вздохнула Прасковья, поняв, что ее дар принят. — Так и тает во рту, так и тает…
Алена не пожалела заварки, всыпала в небольшой фарфоровый чайничек пол-ложечки сахара, объяснив, что чай с сахаром лучше настаивается. Они уселись просто во дворе под старой грушей-лимонкой, и Сидор, глотнув огненного и в самом деле душистого чая, сказал уважительно:
— Хорошая ты хозяйка, Алена, и огород у тебя, и сад… Вот только ульев нет, отчего не заведешь?
— Так ведь мужское дело…
Прасковья громко дунула в чашку, осторожно хлебнула и заметила:
— Удивляемся мы тебе, Алёна. Женщина ты еще в соку, да и Григорий Андреевич к тебе привязан…
— Опять за свое! — возмутилась Алена, но не очень сердито. — И когда вы прекратите это сватанье?
Смотрела на Прасковью доброжелательно, и та сообразила, что разговор этот ей приятен, хотела еще польстить, но хлопнула калитка, и во дворе появился незнакомый высокий человек в темной рубашке с короткими рукавами. Не здороваясь, подошёл к столу. Прасковья уже хотела прочитать ему мораль, но он, опередив ее, спросил:
При отступлении, скорее похожем на бегство, фашисты не успевают вывезти с территории Западной Украины очень важные документы, среди которых и списки агентуры, завербованной гитлеровцами, и документы оуновцев... Дело осложняется тем, что человек, у которого хранились эти документы, убит. Кто первым разыщет таинственный чемодан: советские чекисты или агенты, засланные в нашу страну из-за рубежа, и активно помогающие им бандеровцы? Широко известный роман одного из признанных мастеров остросюжетной литературы.
Роман «Фальшивый талисман» — о советских контрразведчиках, предотвративших покушение гитлеровцев на членов Государственного Комитета обороны.
В книгу вошли: роман «Чемодан пана Воробкевича» — о чекистах, предотвративших после войны попытку агентов американской разведки переправить на Запад списки бандеровского подполья; повесть «Мост» — о героизме советских разведчиков, действовавших летом 1944 года в тылу врага; роман «Фальшивый талисман» — о героической деятельности советских контрразведчиков.Содержание:Чемодан пана Воробкевича. Роман. Авторизованный перевод Вадима Власова (3)Мост. Повесть. Авторизованный перевод Вадима Власова (177)Фальшивый талисман.
В романе разоблачаются бывшие эсэсовцы, которые в союзе с отставным американским полковником занимались работорговлей, поисками награбленных и спрятанных фашистами сокровищ.
Казалось бы, оккупированная фашистами Западная Украина находится в глубоком немецком тылу. Но и здесь продолжается упорная борьба с захватчиками: в лесах бьются партизанские отряды, в городах ведут смертельно опасную работу подпольщики. Собранная с опасностью для жизни информация уходит в такую далекую Москву и там вызывает неподдельный интерес...Широко известный роман одного из мастеров остросюжетной литературы.
В романе «Сейф» действуют те же герои — контрразведчики, что в романах «Фальшивый талисман» и «Марафон длиной в неделю». Они ликвидируют вражеских агентов в освобожденном Львове и овладевают списками диверсантов, заброшенных в наш тыл.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.