Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть II: Тай-Цзи-Цюань - [17]

И, наконец, самое смешное: никого не интересовало, как я читаю лекции и как провожу практические занятия. Этого просто никто не знал, ибо никто из преподавателей на моих лекциях не был. Пару раз я даже специально развлекся: развешивал по университету объявление, что провожу открытую лекцию. Ни разу ни один преподаватель не явился. Только однажды, когда объявление было сделано официально, несколько человек все-таки пришли, за что я им до сих пор признателен. А вот с отчетами была совсем другая история. Их нужно было сдать, сдать вовремя и в надлежащем виде. Поэтому то, как я умею писать отчеты, было известно намного лучше, чем то, как я умею учить студентов.

Само собой, и мое отношение ко всему происходящему достаточно быстро менялось. Вначале мне было искренне интересно, мне нравилось говорить со студентами, учить их всему, что я знал сам. Но достаточно быстро я стал замечать, что им не интересно со мной. Я рассказывал им настоящие, «рабочие» вещи, а они просто отворачивались, им моя «наука» была не нужна. Им от меня требовались только положительные оценки. Вскоре мне тоже стало с ними скучно и я начал поступать совсем иначе. Хотите хорошие оценки – пожалуйста. А кого интересует предмет, тот должен сделать так, чтобы я захотел с ним разговаривать. Но желающих не находилось, так что лекции я читал по-прежнему (насколько мог хорошо и живо, без занудства), на практических занятиях раздавал студентам задания, а сам занимался своими делами – читал, писал, думал. На экзаменах же у меня была совсем простая задача – поставить всем какую кому надо оценку и уйти с хорошим настроением, зная, что никого не обидел.

Неожиданно Мо прервал сам себя:

– Как ты думаешь, для чего я тебе рассказываю именно о своей работе преподавателем?

Было у меня по этому поводу одно предположение. Но такое наглое, что я не сразу решился высказать его вслух. Но, подумав, все-таки сказал:

– Чтобы показать, что для вас один заинтересованный ученик лучше, чем сотня таких, которые не хотят с вами разговаривать?

– Помнишь, я тебе говорил, что еще пара подобных ответов и я начну тебя уважать. Ты угадал правильно и считай, что я тебя уже уважаю. Я учитель (янская часть, распространяющая знания), и если нет ученика (иньской, принимающей знания части), то нет и взаимодействия Инь-Ян. Иначе говоря, нет ученика – нет и учителя! А я учитель, это моя судьба, я не могу без учеников. Так что один такой, как ты, для меня в тысячу раз лучше, чем тысяча таких, как они. И не надо самодовольно улыбаться. Это не потому, что ты лучше, чем они: такого злого и непокорного, как ты, еще поискать! Причина другая: ты готов и способен взять то, что я готов отдать. И еще: ты порядочный человек, а злоба твоя больше наносная, чем природная, и я ее из тебя вытряхну. У такого доброго учителя, как я, не может быть такого злого ученика, как ты!

Ну вот видишь, какой я умный, – рассмеялся Мо. – И о себе кое-что рассказал и сумел сообщить тебе, что самым главным в твоем дальнейшем обучении станет изменение твоего характера с очень злобного на менее злобный. Ангелом ты, конечно, не станешь, не та натура, но вполне сможешь жить в цивилизованном обществе. Будешь даже приносить ему пользу.

Тут до меня стало доходить, насколько умело хитрец Мо «развел» меня. Он обещал мне рассказать о себе – он и рассказал. При этом ухитрился ничего не сказать по сути. Говорил он про то, как писал какие-то отчеты в университете, как кому-то читал лекции, и всякую прочую ахинею. Но ничего о себе – о том, откуда он, кто его семья, где он учился, как попал в Лондон, что он любит, а что нет… В общем, один в один манера мастера Вана, которую я называл «ни слова о себе и своем прошлом». Только Ван просто молчал, а этот толстый котяра может говорить целый день, но так ничего и не сказать по сути.

А Мо (который ни на минуту не сводил с меня внимательного взгляда – психолог хренов!) уже переходил к теме расслабления.

– Я тебе сейчас сказал еще одну важную вещь, касающуюся нашего сегодняшнего занятия. Не знаю только, заметил ли ты ее.

– А чего там было замечать, – пробурчал я. – Вам все надоело и вы перестали учить несчастных студентов. Расслабились, в общем. Вот вам и связь с темой нашего занятия.

– Смотри, заметил, – удивился Мо. – Видишь, я и вправду психолог: если я говорю, что ты хороший ученик, значит, так оно и есть. А теперь поступим так же, как наверняка делали в твоем любимом мединституте: сначала повторим пройденное. Будь добр, расскажи мне, что уважаемый Ван рассказывал тебе (а он наверняка говорил об этом) о расслаблении.

К моему собственному удивлению, я (после стольких лет войны и стольких событий!) прекрасно помнил наставления Вана. И даже (мистика какая-то) слышал его голос:

«Пока ты не научишься полностью расслабляться, открытие энергетических каналов будет для тебя недостижимо. Расслабление – это ключ! Поэтому тысячный раз говорю тебе: перестань напрягаться, тошно смотреть на твое старательное лицо.

И еще запомни, я (другие мастера могут считать иначе) в Ци-Гун выделяю три ступени расслабления. Не спрашивай, на какой ступени ты сейчас, я тебе сразу отвечу – если по-настоящему, пока ни на какой. Если «не по-настоящему», то где-то между первой и второй. И не делай обиженный вид – просто слушай внимательно.