Взрослые дети, или Инструкция для родителей - [2]

Притом, что стадия «разрыва пуповины» между старшими и младшими проходит «в обоюдном присутствии», и оттого сильно усложняется взаимными провокациями: с обеих сторон сыплются упреки, регулярно возникают стычки, ведутся игры на понижение, не кончается борьба за власть… А проблемные периоды – так называемые «черные полосы» – те вообще изобилуют нервными срывами, попытками найти виноватого, приступами депрессии. Если все описываемые ситуации совместить по принципу интерференции волн, когда проходящие друг через друга волны в одних точках гасят друг друга, а в других, наоборот, подхлестывают – получается изменчивая картина «психологической интерференции возрастов». Пройти через это испытание без единой царапины не удается даже суперпослушным детям суперчутких родителей, и рецептов, каким образом избавить детей и родителей от мучительных объяснений и рискованных перемен, тоже не существует.

Есть лишь одна возможность снизить психоэмоциональные «затраты». Эта возможность – информация, полученная вовремя и использованная по назначению. Не секрет, что родители после выхода ребенка из переходного возраста испытывают огромное облегчение и ожидают новых подарков судьбы — моментального взросления, всеобъемлющей терпимости, изрядной ответственности, внезапно снизошедшей на вчерашнего подростка… Словом, качеств, которыми не всякий зрелый человек может похвастаться. И если маме и папе, пребывающим в опьянении от радужных надежд, сказать: не только вашу счастливую чету, но и ваше подросшее дитятко отныне ожидают новые испытания… Пожалуй, они не поверят. Потому что не захотят поверить в такое. Но, по прошествии некоторого времени, папы и мамы, обладающие адекватным восприятием, поневоле признают: не все так гладко, как виделось в мечтах.

Пользуясь термином Юнга, молодой возраст не менее труден, нежели переходный – это также возраст самореализации, самоидентификации, социальной адаптации и вдобавок… это возраст разочарования в детских и подростковых иллюзиях, как уже было сказано, «контрастирующих с действительностью». В первую очередь рушатся иллюзии относительно Всемогущих Родителей и Всеведущих Взрослых. В детстве ребенок, подобно Муми–троллю, полагает, что родители могут предотвратить даже космические катаклизмы: «Да ну ее, эту комету! Папа с мамой все уладят, только бы нам вовремя вернуться домой…»[3]; на подростковом этапе под влиянием «психологического бунтарства» принимается рьяно отрицать факт всемогущества и всеведения старших – все еще воспринимая его как факт; а в молодом возрасте он осознает, что старшие, в сущности, ничем не отличаются от младших, если не считать ухудшения физической формы и ограничения круга перспектив – профессиональных и личных. Словом, Бэтмены превращаются в заурядных, довольно неуклюжих клерков, а Цереры, Геры и Афины местного значения – в замотанных жизнью, нервных домохозяек (или в замотанных предпринимательством бизнес–вумен — неважно). И даже то, что «выбивается» из описанной схемы, все равно не дотягивает до Олимпа, на котором родители помещаются в мировосприятии ребенка.

Утрата «домашних богов» и потеря «семейной безопасности» неизбежно стимулируют поиск новых социальных ориентиров и новых защитных систем. В этом деле молодым людям приходится полагаться на себя — помощь близких ненамного улучшает ситуацию. Или даже ее усугубляет. Ведь папа с мамой (равно как и дяди с тетями) могут оказаться настолько «не в теме», что исповедоваться им на тему своих проблем или своих амбиций представляется делом совершенно бесперспективным. Старших, на первый взгляд, ужасают буквально все намерения и надежды младших. Возникает стена отчуждения, в которую родители регулярно стучат кулаками с требованием «открыть немедленно и отчитаться по полной программе». Вместе с тем, воображая картины одна другой страшнее (моего ребенка могут посадить на иглу, вовлечь в криминальную среду, сбить с пути истинного!), взрослые сами себя «накручивают» и уже не могут успокоиться. А потому, даже изучая предоставленные молодежью «отчеты», не могут себя сдержать и демонстрируют, мягко говоря, бестактность: самое меньшее – делают колкие замечания и самозабвенно предсказывают грядущие неприятности. Но и таких «мелочей» достаточно, чтобы вчерашний подросток замкнулся и нашел себе других «конфидентов».

Особенно тяжело приходится «людям третьего тысячелетия», поскольку «люди второго тысячелетия» – а попросту, поколение восьмидесятых – не слишком подготовлено к реалиям современной жизни. Нет, отдельные правила и приемы они усвоили, но установки, заложенные в сознание в «доперестроечный период», дают себя знать. Стереотипы мышления не выветриваются из человеческого сознания просто потому, что устарели и больше не работают. Их приходится подолгу вытеснять, нейтрализовывать, замещать новыми стандартами, действуя методом «волевого решения» — а на это усилие далеко не все способны. Между тем, если человек социально дезадаптирован (притом, что растеряться в сегодняшнем мире может представитель любого поколения – уж очень быстро меняется ситуация), он неизменно прибегнет к… биологической программе. Так устроено любое живое существо: не знаешь, что делать – делай, что велит природа! А природа велит либо спрятаться, либо напугать противника. Более сложных решений инстинкт самосохранения не выдает, он, как все инстинкты, изначально рассчитан не на сложную, а на скоростную реакцию. Вот почему даже у неглупых людей в ответ на чувство растерянности практически неизбежно наступает паническая реакция, обостряется восприятие, растет уровень тревожности, возникает агрессия…