Взрослые дети - [7]

- Черт возьми! Что ты меня так толкаешь?

- Пора. Вставай!

- Не так давно ты уговаривал меня лечь с тобой в постель!

- Всему свое время. Нужно, чтобы ты ушла отсюда, не вызвав подозрений у домашних.

- Как это галантно! Но черт возьми, ты боишься. Я звала тебя к себе, а ты не согласился. Ты хотел отомстить за себя! Валери тебя бросила и тебе стало обидно!

- Кто тебе сказал, что она меня бросила?

Сильви беспокойно посмотрела на него. Она ничего не знала, только повторила предположение своих друзей. На самом деле Валери могла заболеть или просто куда-нибудь уехать с мужем. В конце концов Оливье всегда любил выпить, и ничего не доказывало, что вчерашняя попойка объяснялась его горем, а не просто привычкой.

- Жду ответа, - настаивал Оливье.

Это ее немного испугало. Она подумала, что видимо некоторые из друзей правильно угадали.

- Никто. Я сказала просто так, потому что обиделась. Ты прав, мне нужно тихо уйти. Иди на кухню, займись там чем-нибудь, приготовь ужин себе на вечер, а я тем временем проскользну на террасу. Идет?

Она была хороша, чуть взъерошена и полна равнодушия. Оливье стало стыдно за свою грубость. Нежно обняв ее, он вышел.

За дверью горничная занималась уборкой. Он поздоровался, но услышав бурчание в ответ, пожал плечами и вернулся в комнату. Сильви собиралась уходить.

- Подожди, Маргарита за дверью натирает паркет. Она нас слышала.

- Это глупо.

Она заплакала, униженно заикаясь, совсем как маленькая девочка от огромной обиды. Сильви страшно боялась подобные истории и потом, Валери внушала ей робость. Это была необычная женщина и Сильви очень хотела походить на нее. В ее компании тоже уважали Валери и конечно будут осуждать ее за такую авантюру с ее любовником! Изумленный Оливье не знал теперь как ее утешить. Кризис понемногу проходил. Сильви избегала смотреть на Оливье. Она готовилась его выдать и боялась, что он может угадать ее мысли. Тот и другой просто напрасно пытались спасти свое ценное свободное время.

Валери с наслаждением отдавалась игре ума, Удивляясь выпавшему на ее долю свободного времени для размышлений. В Париже и Сен-Тропезе жизнь казалась безликой. Чувства, которые она переживала сейчас, вызывали в ней частую смену настроения и заставляли страдать. Она теряла уверенность к физическому облику. В первый раз запретила себе действовать поспешно, боясь обмануться.

Ее раздражало любопытство Женевьев, здоровое уединенное существование, которое казалось ей кипучей жизнью. Вот уже пять дней она не давала о себе знать Оливье. Что он думает об этом молчании? Каков он сейчас: печальный, озабоченный или равнодушный? Валери уже знала, что их разрыв близок, но она ненавидела сцены сцены и всегда искала средство избавиться от них. С другой стороны пребывание здесь доставляло ей удовольствие, однако затягивать его не стоило. Ценность нового состояния могла бы от этого поблекнуть.

Она направилась в комнату, когда Женевьев окликнула ее на лестничной площадке, позвав к телефону.

- Алло, Валери? Это Кристоф. Как дела, дорогая? С днем рождения тебя!

- Забавно! Ты всегда думаешь о праздниках! А я и забыла. Где ты дорогой?

- В Париже. Как у тебя дела?

- Прекрасно. Я одна. Прекрати смеяться! Ты смеешься на до мной. Меня всегда раздражает, когда я догадываюсь о чем ты думаешь. Это место восхитительно. Я уверена, что оно тебе понравится...

- Ты согласна, если я приеду завтра утром?

- Прекрасная идея! Не выезжай слишком поздно. Не знаю в каком состоянии дорога, потому что приехала сюда на поезде.

- Сумасшедшая!

- Ты меня всегда любил такую. Разве нет? До свидания. До завтра. Рада увидеть тебя.

Женевьев поставила на стол кофе. Валери сообщила о приезде мужа и заказала на утро завтрак. Затем призналась, что у нее день рождения.

- Надо отпраздновать! Выпьем что-нибудь. Знаете, вы выглядите моложе ваших лет. Я и муж, мы даже заключили пари. Он сказал, что вам двадцать пять лет, а я двадцать девять. Я оказалась права, когда посмотрела в вашу карточку. Вы не сердитесь?

- Нет, что вы. А вот завтра мне стукнет тридцать лет, возраст зрелой женщины. Это выражение мало подходило к ее внешности, так что обе рассмеялись. Муж Женевьев потребовал шампанского. Все трое уже были немного пьяны. К полуночи они отправились спать. Валери хотелось сразу же уснуть. Но для чего всегда искать мотивы, вместо того чтобы принимать все как есть, и не пытаясь ничего понять? Неужели и он порвет с Натали? Что он найдет возле нее здесь, в этом уголке Бретани?

Кристоф хохотал... Натали мыла его под душем так же ловко как делает это мать, купая своего ребенка. Намокший халат привлекал внимание Каристофа, и он был тронут нежностью исходившей от Натали. Она уже знала о его отъезде в Бретань, но ничего в ее поведении не выдавало и малейшей нервозности. "Я тебя люблю, ты меня любишь" - все становилось просто. Он хотел пойти в ресторан, но Натали отказалась и решила сама приготовить ужин. Кристоф уступил, покоренный такой смеренной любовью, отдыхом, очарованием ее квартиры, короче всем тем, что он ненавидел у себя. Как удается Натали быть такой спокойной в обыденной жизни, и такой страстной в постели? Она как бы заключала в себе неразумное физическое и моральное равновесие. Это в первый раз в жизни ему не могло наскучить. Она любила его по-настоящему, интересовалась его делами, не обманывала и стала для него необходимой. Его беспокоил только вкус Натали к совершенству и в то же время он абсолютно смерился со спокойным будущим, которое принесет ему сама эта любовь. С этого времени, когда Кристоф пообещал развестись с женой, а это случилось всего несколько часов назад, она стала рассматривать этот вечер как праздник. Затем к Кристофу пришло желание испугать Натали и проверить предел ее доверия. Он грубо оттолкнул девушку от себя и тут же пожалел. Это походило уже на юношеские забавы. В сорок лет у него был выбор между зрелостью и молодостью. Натали стала для него надеждой и в этом случае лучше вести себя осторожно и не хитрить.