Взорванный век - [65]
Вдруг из окошка брызнуло стеклом и сразу ожгло левую ногу. Это Медянников из неудобного положения, стоя на карачках, прострелил Топазу мякоть бедра.
— Не стрелять! — закричал Топаз Викентьеву.
Но было поздно. Точный выстрел в грудь Батько резко изменил ситуацию в пользу нападавших. Как только Батько мертвым кулем соскользнул вниз, городовые открыли беспорядочную стрельбу на поражение.
Топаз боком, скачками передвигался к спасительной двери, огрызнувшись одним удачным выстрелом — прострелил городовому боевую руку. Наган выпал, а у второго, стрелявшего в белый свет как в копеечку, кончились патроны. Медянникову же стрелять мешали осколки стекла, полностью искажавшие картинку. Наступила томительная пауза.
— Сюда! — и Викентьев нырнул в дверь, ведущую в лабораторию.
Топаз двумя прыжками очутился вслед за ним в спасительном закутке. Там же, вжавшись в стену, стояла какая‑то дамочка. Что она тут делала, откуда взялась — он даже и не удивился. Времени не было, да и сильно жгло пятки…
Нина все рассчитала точно, и маменька никак не могла найти ее прощальные письма. К тому же маменька не знала, с каким именно Яковом собралась бежать ее блудная дочь. Якова в этом доме держали за Станислава Добржанского. Кстати, сегодняшней ночью пусть изволит объясниться по этому странному имени. И Нина предалась мечтам о надвигающейся, как гроза, ночи.
Между тем голоса пришедших как‑то изменили поведение ее возлюбленного. Вместо того чтобы прогнать случайных людей, мешающих их счастью, Яков повел себя более чем странно. Голос у него стал совсем другим, не мужественным, а каким‑то по бабьи высоким и визгливым, точно он говорил в свое оправдание.
Потом в соседней комнате стало тихо и раздались смешные звуки «Ути–ути–ути», которые Нина не раз слышала на даче. Кто‑то изо всей силы трижды ударил по жестяному тазу, подождал и ударил в четвертый раз. Нине стало не до смеха. Почему‑то захотелось домой, зарыться с головой в подушку и накрыться одеялом. Снаружи раздался треск — кто‑то снова ломился в дверь. И после этого начался кромешный ад, в котором Нина уже не пыталась разобраться, потому что ничего не понимала.
Вначале в стенке, отделяющей ее убежище от соседней комнаты, кто‑то быстро сделал несколько аккуратных дырочек, из которых торчали лучики пыльного света. Все это сопровождалось ужасными ритмичными ударами в таз, потом без остановки раздался звон стекла и кто‑то завизжал от боли.
На мгновение все стихло, и Нина уже решила потихоньку выбираться отсюда, как удары в таз возобновились и в комнату впрыгнул Яков с револьвером в одной руке и деньгами в другой. За ним так же быстро вскочил второй, совсем незнакомый человек, обернулся и несколько раз выстрелил в закрытую дверь, отчего пыльных лучиков в полутемной лаборатории стало в два раза больше.
Наступила тишина, и Нина поняла, что она кричит на одной пронзительной ноте. Второй человек жестко зыркнул желтыми глазами в ее сторону, руками что‑то механически делая с револьвером. То же делал и Яков, совсем не смотревший на нее. Деньги он держал в зубах, они ему мешали, а спрятать пачку в карман он не догадывался. Нина замолчала, чтобы не мешать им своим криком.
Перезарядив наган, Викентьев стал рвать на себя ковер, закрывавший запасной выход. Топаз, мгновенно оценивший действия Викентьева, схватил за руку упирающуюся Нину, оторвал ее от стенки и рывком поставил перед дверью, затем распахнул дверь и из‑за спины Нины выстрелил два раза. Но в первых дверях уже никого не было. Мертвый Батько лежал поперек ступенек, а два городовых прижались к ближней стенке и не были видны Топазу.
Он догадался об их местоположении, выстрелил сквозь переборку по два раза в обе стороны от Нины и попал: один городовой свалился с пулей в животе. Топаз прислушался: было тихо, лишь подстреленный внятно стонал «Мама…».
Викентьев распахнул заднюю дверь — оттуда пахнуло сырым холодом. Он вынул пачку изо рта, положил в карман. Топаз выжидаючи смотрел на открытую дверь. Тишина. Вроде никого. Викентьев метнулся было к саквояжам, но Топаз угрожающе замахнулся, и Викентьев забыл про саквояжи. Нина, ни жива ни мертва, застыла в проеме… И тут в пробитой двери мелькнуло родное лицо Павлуши. Нина протянула к нему руки: Господи, наконец‑то, избавь же меня…
Подбегая к выбитой наружной двери, Путиловский уже видел весь расклад: Медянников стоял на коленях у окошка, а на штурм пошли Батько и двое городовых. Держась чуть в стороне от проема, Путиловский по застывшему телу Батько понял, что тот подстрелен и не может двигаться. Берг грамотно держался с противоположной стороны.
Медянников выстрелил прямо через стекло и, сквернословя, локтем стал высаживать осколки, мешающие ему видеть и стрелять.
— Второй выход? — прокричал Путиловский Медянникову.
— Ждут–с! — проорал Медянников в ответ и дважды выстрелил внутрь полуподвала.
Батько перестал загораживать вход, кулем свалился на пол, и городовые по очереди пропали внутри. Медянников вскочил на ноги и проворно побежал крабом во двор, встречать долгожданных гостей.
А Путиловский занял его место у окошка. Несколько секунд царила пугающая тишина, потом он уловил истошный женский вопль. Видно было, как вторая дверь распахнулась и чья‑то рука вытолкала в проем женскую фигуру.
Террористический акт группы Савинкова против министра внутренних дел Плеве провален. Однако Азеф не может и не хочет прекратить охоту за министром. На карту поставлено слишком многое: его партийная репутация и денежный аванс нескольких американских банкиров, заинтересованных в смерти Плеве.Охрана министра поручена Путиловскому. Но судьба сводит скромного чиновника и всемогущего министра в будуаре будущей балетной дивы...
После упоительного путешествия по югу Франции в обществе княгини Анны следователь Путиловский со свежими силами включается в борьбу с террором. Его новый противник — Григорий Гершуни. Созданная им боевая организация, цель которой — сеять смерть на высшем уровне, намечает следующие жертвы. Среди них — обер-прокурор Синода, генерал-губернатор Санкт-Петербурга, министр внутренних дел Российской империи. Предотвратить преступления Путиловскому помогают его верные соратники: тонкий знаток преступных душ Медянников, блестящий артиллерийский поручик Берг — и Мириам, прелестный информатор с чарующим голосом и большими черными глазами…
В России набирает силу террор Боевой организации эсеров, возглавляемой агентом охранки Азефом, ведущим двойную игру. Действиям Азефа противостоит группа Павла Путиловского. Молодой журналист, охотник за сенсациями Вершинин похищает с места взрыва подпольной динамитной лаборатории списки членов Боевой организации. За списками начинается погоня. Путиловский вербует Вершинина в свои агенты под кличкой «Нельсон». Но Азеф тоже заинтересован в таком информаторе. «Нельсон» с азартом ведет двойную игру, предвкушая новые сенсации...
Россия. Конец нулевых годов. На дороге около провинциального городка обнаружен убитым кандидат в его мэры. Корреспондентов из областного центра отправляют сделать репортаж о случившемся. Но все начинает идти не по плану, как только они оказываются там. Кто враг, а кто друг? Какие силы и интересы стоят за всем этим? Любовь, предательство, бегство… И уже непонятно, кто разгадает головоломку, а кто потеряет себя… Триллер или фарс о российских реалиях конца нулевых, в которых больше сказки, чем того заслуживает жизнь.
Всё ли так прекрасно в будущем? Нет, с чего бы. Женщины по какой-то причине массово убивают своих партнёров. За дело берётся одна из самых уважаемых детективок страны. Вирус, выборы, революции, чего только она не видела в прошлом. Что на этот раз?
В провинциальном Сумове двенадцатилетнему Кузьме нечем заняться, кроме как ходить к деду, что служит швейцаром в отеле "Президент". Неожиданно в дорогой "люкс" заселяются важные гости. Мальчишка подслушивает их беседу и узнает, что в приграничной стране назревает военный конфликт, смещение власти в обмен на розовый бриллиант и возможность оказать им помощь. События развиваются так, что мальчик знакомится со службой президента, оказывается вовлеченным в расследование пропажи драгоценности, спасает ребёнка и находит его маму.
Яну Лаврецкую преследует компания из девяти школьниц. Первая неприметная встреча в кафе закончилась зверским расчленением убитой девушки. На месте преступления убийца оставил окровавленный пистолет без отпечатков пальцев. Яна уговаривает своего напарника взять это дело, однако здесь все не так просто, как кажется. Яну одолевают воспоминания о прошлой жизни, проведенной в рабстве. Она думает, что убийца – это ее надзиратель, которому отец продал девушку на три года в период с 14 до 17 лет. Но так ли юная журналистка близка к разгадке тайны? Или все-таки убийца находится намного ближе, чем думает Лаврецкая?
В жизни автора, как и в любой остросюжетной книге, имеются незабываемые периоды, когда приходилось на себе испытать скачки адреналина и риска. Это и подтолкнуло его к написанию книг о таком чувстве, как инстинкт самосохранения. Данная книга не является первой в творчестве, и не является последней. По жанру её можно отнести к драме, где прослеживается трагическое переплетение человеческих судеб. К психологическому роману с раскрытием характеров героев, их трансформации и движений души. И несомненно к политическому детективу, ведь война — это всегда политика.
Отряд террористов в Дамаске проник в здание штаба военно-воздушных сил Сирии именно в тот момент, когда там находился российский министр обороны. Но о его визите не знал никто, кроме самых доверенных лиц. Нужно обязательно выяснить, откуда происходит утечка информации, как с этим связаны многочисленные смерти и кто стал предателем. К бывшему разведчику Виталию Шувалову обращается сам президент, доверяя ему провести расследование.Действие политического романа Л. Млечина разворачивается в России, Сирии, Ливане, Австрии и Германии.