Взорванный век - [10]
Азеф поперхнулся ликером.
— Лично стрелять и кидать бомбы?
— Нет, конечно. Только возглавлять. Мы хотим держать руку на пульсе будущего террора и не давать ему развиться свыше определенного размера. Политический террор был, есть и будет. Идея террора сама по себе очень привлекательна, особенно в детском возрасте. Как приятно мечтать о том, что все твои враги волею небес убиты!.. Если мы останемся в стороне от террора, то будем вынуждены потом долгие годы лечить последствия, в то время как опытный врач находит причины болезни!
— А кровь?
— Что кровь?
— При терроре неизбежна кровь. Нельзя же все время только рассуждать и ничего не делать?!
Азеф задал самый трудный вопрос, на который у Зубатова давно был готов правильный ответ:
— У хирурга тоже руки в крови — ну и что же? Запретить хирургию как средство спасения больного?
— А если больной безнадежен?
— Пока нет. Но если не действовать на несколько шагов впереди болезни, то как знать…
— Итак… — Азеф сделал паузу и виртуозно пустил несколько колец сигарного дыма. Зубатов следил за их полетом. Кольца держались в ровном строю — сквозь них можно было продеть бильярдный кий — и только в конце пути, перед гибелью, по одному теряли правильную форму и расползались дымными слоями. — Вы хотите, чтобы я занялся организацией террора.
— И дезорганизацией!
— Естественно. Все в мире имеет две стороны. Мы не дети, мечтающие о смерти своих врагов. Враги тоже будут мечтать о моей смерти. Вы понимаете? Если я соглашусь…
- …то мы повысим вам содержание!
— А именно?
Зубатов помедлил, как всякий игрок, имеющий в руках козырного туза. Затем подлил Азефу коньяка, плеснул себе.
— Тысячу в месяц.
Азеф задумчиво покачался на стуле. По его лицу было видно лишь одно: мысли его далеко. Возможно, он вспоминал свое босоногое местечковое детство. Возможно, бедную и голодную юность, когда за каждую копейку приходилось бегать по городу во все концы. И вот теперь ему, сыну еврея–портного, предлагают оклад выше министерского. И за что? За болтовню в кругу интеллигентных, милых людей. Мечтателей. Плоское азиатское лицо Азефа его мыслей не выдало.
— Я согласен.
— Браво! — Зубатов подозвал официанта. — Шампанского! Все‑таки через несколько часов начнется новый век. Надо отметить! Вы верите в то, что он будет счастливым для человечества?
— Верю, — серьезно проговорил Азеф.
— И мы с вами постараемся сделать его таким! — Легкий хлопок шампанского поставил восклицательный знак. — За наше плодотворное сотрудничество!
Джокер потерял профессиональное чувство любого карманника — чувство слежки за собой. Медянников понял это почти сразу, но дергать рыбу раньше времени не стал и просто ждал, когда Джокер приведет его к своей квартире, где почти наверняка лежало награбленное и не успевшее уйти в руки барыг добро. А чем больше доказательств, тем веселей будет следователь Павел Нестерович, в паре с которым так приятно работать. Путиловский не дурак и не гнушается черновой работы.
А такой работы в сыске ой как много… Любопытства ради Евграфий Петрович подсчитал, что в обычный день он проходит до пятнадцати верст. Помножить на триста дней в году да еще на двадцать лет беспорочной службы — выходит… Нет, церковно–приходской школы было маловато. Но чувствовал ногами, особенно в ненастную погоду, что Россию–матушку исходил вдоль и поперек.
Джокер остановился закурить. Медянников тут же сбавил ход и начал махать руками перед папиросником, требуя у того бесплатную папиросу ветерану турецкой войны. Папиросник попался придурковатый и папиросу выдал. Тут Джокер пошел дальше. Вслед за ним двинулся и Евграфий Петрович. Папиросу он выкинул в сугроб, ибо никогда не осквернял себя табаком — он был истовым старовером.
Джокер начал оглядываться, и по этой дурной привычке Медянников понял: лежка рядом. И точно, Джокера как не стало. Нырнул во двор. Двор этот был проходной и очень удобный для проверки — нет ли за тобой слежки? Посему Медянников туда соваться не стал, а по переулочку быстро вышел на ту сторону двора и, конечно же, сразу узрел стройную фигуру бывшего офицера, входившего в подъезд. Тут его и надо было брать, пока не зашел в квартиру. Подмоги не было, а жаль. На рысях Медянников подскочил к воротам, кликнул дворника, показал ему жетон и велел бежать в полицейскую часть и без двух городовых не возвращаться. А ежели там кобениться будут, скажи, мол, Евграфий Петрович приказали!
Вбежал в подъезд — и вовремя: дверь в квартиру второго этажа уже открыли. Прикинувшись глупым извозчиком, Евграфий Петрович ловко оттер Джокера в сторону. Тот брезгливо отпрянул:
— Куда прешь, скотина?
— Ваше благородие! — заверещал Медянников, выигрывая время. — А денежку кто за проезд заплотит? Денежку?
— Какую денежку, дурак? А ну давай отсюда! Давай, давай!
Из двери высунулась не в меру любопытная хозяйка:
— Иди отсюда! Сергей Ипполитович, я крикну дворника!
— А рази ж дворник уплотит? Барин ехал, барин и плотит, — наседал Медянников, крепко держа Джокера за полу.
Тут уже и этот дурень почуял что‑то неладное и полез во внутренний карман, где у него, кумекал Медянников, что‑то лежало. И это «лежало» еще и стреляло…
В России набирает силу террор Боевой организации эсеров, возглавляемой агентом охранки Азефом, ведущим двойную игру. Действиям Азефа противостоит группа Павла Путиловского. Молодой журналист, охотник за сенсациями Вершинин похищает с места взрыва подпольной динамитной лаборатории списки членов Боевой организации. За списками начинается погоня. Путиловский вербует Вершинина в свои агенты под кличкой «Нельсон». Но Азеф тоже заинтересован в таком информаторе. «Нельсон» с азартом ведет двойную игру, предвкушая новые сенсации...
Террористический акт группы Савинкова против министра внутренних дел Плеве провален. Однако Азеф не может и не хочет прекратить охоту за министром. На карту поставлено слишком многое: его партийная репутация и денежный аванс нескольких американских банкиров, заинтересованных в смерти Плеве.Охрана министра поручена Путиловскому. Но судьба сводит скромного чиновника и всемогущего министра в будуаре будущей балетной дивы...
После упоительного путешествия по югу Франции в обществе княгини Анны следователь Путиловский со свежими силами включается в борьбу с террором. Его новый противник — Григорий Гершуни. Созданная им боевая организация, цель которой — сеять смерть на высшем уровне, намечает следующие жертвы. Среди них — обер-прокурор Синода, генерал-губернатор Санкт-Петербурга, министр внутренних дел Российской империи. Предотвратить преступления Путиловскому помогают его верные соратники: тонкий знаток преступных душ Медянников, блестящий артиллерийский поручик Берг — и Мириам, прелестный информатор с чарующим голосом и большими черными глазами…
Книга доктора исторических наук Г, Н. Вачнадзе посвящена разоблачению одной из крупнейших провокаций против братских стран социализма.Политический детектив о происках западных разведок вокруг ими же сфабрикованного «дела» болгарина Сергея Антонова, которого итальянский суд обвинил в организации покушения на папу римского и затем оправдал за отсутствием улик…
Предлагаемая читателю книга — серьёзное документальное исследование, облачённое в форму детектива. В произведении использованы материалы, подготовленные к публикации Вадимом Шмаковым, отцом Меган, который завещал дочери опубликовать книгу через пятнадцать лет после кончины. Вадим погиб в 2004 году, но ему удалось завершить дело всей своей жизни — разгадать загадку покушения на президента США Джона Кеннеди. Этой публикацией Меган отдаёт должное памяти отца и раскрывает самую невероятную тайну современности.
В основе книги — подлинные события, связанные с загадочной смертью видного политического деятеля ФРГ. Что это — убийство или самоубийство? Ответ на этот вопрос должно дать расследование. В его эпицентре оказывается пресса. Направляемая монополистическими кругами, представителями различных политических партий, она занимается поисками улик для доказательства «своей» версии причин смерти.Для широкого круга читателей.
Политический роман, в центре которого карьера, сенатская и президентская кампания политика Ханта Андерсона. Являясь сыном губернатора, который был "позором штата" "осквернял все, к чему прикасался", Андерсон в честном служении видит возможность освободиться от бремени грязных отцовских денег. Но в определенном смысле главный герой романа не Хант Андерсон, а журналист Ричард Морган. Именно через его восприятие пропущены все обстоятельства карьеры Ханта, и это восприятие не обывательское, а профессиональное.
Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.
Арестована королева, распущен парламент, власть в стране захватила группа военных во главе с капитаном Вайаттом… Этн события составляют сюжет романа английского писателя П. Гринвея. Используя жанр политической фантастики, автор показывает цинизм, демагогию и хитрость английской буржуазии, разоблачает антинародный характер буржуазной демократии. Роман злободневен, автор в критическом плане затрагивает основные проблемы общественно-политической жизни Англии. В книге немало юмора, интересных пародийных сцен и эпизодов.