Взломщик, который цитировал Киплинга - [65]

– Сандвичи с фелафелом.

– Чудесно! Бери стул.

Так я и сделал, и мы принялись за еду. Во время ленча я рассказал ей, что все идет как надо. Фрэнсис Рокленд не будет подавать в суд ни на меня, ни на сикха, поскольку в качестве компенсации за свой некогда существовавший палец получил от магараджи три тысячи американских долларов. Я посчитал это щедрым вознаграждением, особенно если принять во внимание, что в потере пальца, кроме него самого, никто повинен не был. Полагаю, что какое-то количество рупий оказалось также и в кармане Рэя Киршмана. Деньги всегда прилипают к его рукам.

Редьярд Велкин – трудно в это поверить, но у него оказался полный бумажник доказательств, что он действительно носит это сомнительное имя – был задействован в качестве важного свидетеля и освобожден под свой собственный залог.

– Я абсолютно уверен, что он уехал из страны, – сказал я Каролин. – Или по крайней мере из города. Вчера вечером он звонил и пытался уговорить меня расстаться с гитлеровским экземпляром «Освобождения форта Баклоу».

– Неужели он собирается продать книгу шейху?

– Я думаю, он понимает, чем это ему грозит. Например, с него могут заживо содрать кожу. Но на свете немало других чудаков, готовых хорошо заплатить за такой товар. А Велкин – человек, который вполне способен найти одного из них. Может быть, он и не сумеет достичь положения, о котором мечтает, но своего он до сих пор не упускал и не думаю, что когда-нибудь упустит.

– Ты отдал ему книгу?

– И не подумал. У него же целая сумка, полная этих книг! Из его комнаты в гостинице «Грэхем» я взял только «экземпляр Гитлера». Я оставил там несколько «экземпляров Хаггарда» и порядочное количество ненадписанных книг. Так что он сможет сварганить еще один «экземпляр Гитлера», если у него будет достаточно времени и терпения. Сфабриковав все это один раз, можно сфабриковать и во второй. Экземпляр, который я стащил у него, я оставил себе.

– Уж не собираешься ли ты продавать его?

Думаю, что мне удалось изобразить обиду.

– Конечно, нет, – сказал я. – В свободное от работы время я могу быть плутом, но я абсолютно честный книготорговец и не выдаю свой товар за что-то более ценное. Да и в любом случае эта книга не для продажи. Она будет находиться в моей личной библиотеке. Я не собираюсь слишком часто читать ее, но мне приятно, что она будет у меня под рукой.

Магараджа, сообщил я ей, отправился в Монако пощекотать себе нервишки игрой в рулетку, или в баккару, или еще во что-то, не оставляющее его равнодушным. Все эти испытания и переживания, сообщил он мне, дали ему хороший заряд бодрости. Я был рад это услышать.

А Джесси Аркрайт, добавил я, в тюрьме. Он все-таки попал туда, и заперли его надежнее, чем бриллианты королевской короны. Мерзавца привлекли к ответственности за преднамеренное убийство, совершенное в одиночку, а при таком обвинении тебя не могут взять на поруки. Не важно, насколько ты богат.

– Это не значит, что в итоге он получит срок, – пояснил я. – По правде говоря, я буду удивлен, если дело дойдет до суда. Все доказательства на самом деле довольно шаткие. Их могло бы и хватить, чтобы приговорить бедняка, но у Аркрайта есть средства нанять достаточно хорошего адвоката, чтобы выпутаться. Вероятно, он будет ходатайствовать о смягчении обвинения. Скажем, непредумышленное убийство или парковка сверх установленного времени. В итоге его приговорят к одному или двум годам заключения, и я готов биться об заклад: он и дня не отсидит. Приговор с отсрочкой. Вот увидишь.

– Но он же убил эту женщину!

– Вне всяких сомнений.

– Но тогда это же несправедливо!

– Мало что на свете справедливо, – философски заметил я, кивнув Иммануилу Канту. – По крайней мере нельзя сказать, что он вышел сухим из воды. Сейчас, когда мы с тобой разговариваем, он за решеткой, его репутация будет сильно подмочена, и он порядочно заплатит как морально, так и материально, даже если не отсидит в тюрьме за то, что совершил. Ему, конечно, повезло, но не так, как он рассчитывал до того, как ты пригвоздила его к полу Иммануилом.

– Да, это был удачный удар.

– С того места, где я находился, он выглядел безупречным.

Она, усмехнувшись, обмакнула печенье в овощной соус.

– А может, мое предназначение – быть карающей десницей?

– "Карающая десница – заступница Провидения". И тем не менее, – продолжал я, – многое на свете несправедливо. Супруги Блинн, например, собираются получить свою страховую сумму. Меня не привлекли к ответственности за то, что я обокрал их квартиру. Полиция согласилась не выдвигать против меня обвинения, так как я помог им припереть Аркрайта к стене и доказать, что он совершил убийство. Это очень благородно с их стороны, но супруги Блинн тем не менее получат компенсацию за все, что я украл, а я, к слову сказать, ничего этого не крал, и если это справедливо, то объясни мне, почему.

– Может быть, это и несправедливо, – сказала она, – но я все равно рада. Мне нравятся Герта и Арти.

– Мне тоже. Они хорошие ребята. Кстати, я кое о чем вспомнил.

– А?

– Арти звонил мне вчера вечером.

– В самом деле? Между прочим, мятный чай – просто прелесть. Правда, сладкий. Нельзя было взять без сахара?