Взломанные небеса - [23]

Ее рука опустилась на стол.

– Я ведь знаю все о том, как примиряться со смертью.

Джеку захотелось сжать ее ладони, ощутить их тепло. Так странно хотеть подобного, сидя рядом с призраком.

«Эй, любовничек, а время-то идет», – напомнил Фист.

«Оно всегда идет».

– Паяц здесь? – спросила она, нарушив повисшее молчание.

– Да. И он не очень доволен происходящим.

«Чертовски верно, хозяин!»

– Он прячется у меня в затылке. Но если хочешь повидать его, я могу вытащить его наружу.

– Если он не хочет – не нужно, – сказала Андреа.

«Слава те господи! Не забудь разбудить меня, когда вдоволь нахлебаешься тоски по прошлому, и мы наконец-то свалим отсюда».

Джек заговорил не сразу. Как много его объединяло с этой женщиной, одновременно чужой и родной! Ее длинные, на несколько страниц, письма были глотком живой воды в пустыне. Они придавали сил. И сам он тоже всегда писал помногу – и Андреа всегда отвечала.

– Как же ты смогла писать мне?

– Ох, ты в своем амплуа. – Андреа отодвинулась. – Сразу за конкретное.

– Но это же невозможно!

Она рассмеялась безрадостно. На мгновение Джек представил, как ее губы складываются в грустную усмешку и вздрогнул, вспомнив, что под капюшоном – холодная белизна черепа.

– Я знаю. И это еще одна причина, по которой я не хотела встречаться с тобой.

– Ты о чем?

– Это Гарри. Он тоже возродился – но стал чем-то совершенно новым.

– Он не фетч?

– Нет. После смерти его пытались посадить в клетку. Так поступали с фетчами многих, помогавших Тотальности. Но он вырвался.

– Пантеон посчитал его террористом?

– Гарри? Террористом? – Андреа расхохоталась. – Господи боже, конечно же нет. Но он собирался доставить богам неприятности. Он снова открыл дело Бьерна Пендервилля – и его немедленно застрелили.

– А там – доказательства причастности Пантеона.

– Я-то всегда считала его умелым политиком, знающим, когда сменить курс. Но однажды он пришел домой разъяренный, сказал, что из него делают дурака. Мол, надо выяснить, на кого работал Пендервилль, и как следует прижать мерзавца. Наутро Гарри подал бумаги на открытие дела.

– Ты уверена, что есть связь между этим делом и смертью Гарри? – спросил Джек.

– Нас обоих убили тем же вечером.

– Черт! – вырвалось у него в сердцах.

– Гарри теперь часто говорит о деле, – продолжала рассказ Андреа. – Он раскопал многое после своей смерти. Ты помнишь Ауд Ямату? Рабочую доков, которую последней видели на месте, где застрелили Бьерна?

– А, та, с железным алиби?

– Та, кого ты считал убийцей Пендервилля. Джек, ты почти добрался до нее, до хозяина «Царь-пантеры» и их покровителя из Пантеона. Когда Гарри снова взялся за них, они всполошились и… – Андреа нацелилась на Джека указательным пальцем, затем согнула его, словно нажимая на курок. – Бах!

– Хорошо, но как это связано с твоей способностью писать мне?

– Гарри нужен кто-то, с кем он может говорить. Он доверяет мне. Когда он малость обжился – вызвал меня, помог отключить мои ограничители, и мне не нужно больше возвращаться на Гробовые Драйвы. Я собралась с силами – и нашла твой адрес.

– О черт, Андреа! А я-то думал, только мне боги покорежили жизнь. Ты кому-нибудь рассказывала об этом?

– Я не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь еще. Потому я и не хотела, чтобы ты искал меня. Никто не должен даже и заподозрить, что ты лезешь в дело Бьерна. У тебя осталось так мало времени. Я не хочу, чтобы убившие нас отняли у тебя последнее.

– А что Гарри? Он не может явиться во Внуб?

– Он продвинулся сам, насколько смог. А коллегам он не доверяет. Гарри очень уязвим, хотя и не хочет признавать этого. Я уязвима тоже.

– Тогда зачем ты рассказываешь это все мне?

– Джек, ты очень много значил для меня. И значишь теперь. Знаешь, мне хочется прыгать от счастья, потому что ты отыскал меня. Я решила ничего не скрывать от тебя. Больше – ничего.

Джек оцепенел, будто пронизанный током. Призрак Андреа мерцал перед ним – воспоминание, ставшее явью. Так хотелось обнять ее, прижать к себе, поцеловать – но протянутые руки встретят лишь пустоту. Горько и страшно видеть ожившую память любимой, давно мертвой женщины.

И что ей сказать? Что?

– Меня предупредили: время почти истекло, – нарушила молчание Андреа.

– Сколько осталось?

– Чуть больше минуты.

Она наклонилась к нему, положила ладонь на колено. Темный шарф приблизился вплотную к его лицу.

– Джек, я очень не хочу, чтобы ты впутывался в дело Гарри. Нас убили, ты потерял семь лет жизни. Хватит потерь.

– Я и так скоро умру. И вряд ли расскажу кому-либо о твоем участии в этом деле.

– Джек, нет. Замахиваться на Пантеон бесполезно. В оставшееся время лучше помирись с родителями – и спокойно уйди.

– Я уже сыт по горло отчаянием и покоем.

– Ты правильно сделал, отказавшись воевать в Войне программ. Откажись и от этого дела.

Она приложила палец к его губам. А он был уверен, что и в самом деле ощутил прикосновение.

– Джек, я люблю тебя. Но наше время уже ушло. Прости, но мы больше не увидимся. Так лучше для нас обоих.

– Андреа, я…

– Прощай, Джек.

Она исчезла.

«И правда, опасно же! – рявкнул Фист. – Держись подальше от этого дерьма!»

«А разве ты не хотел бы помериться силой с богами?»

«Только не со связанными за спиной руками!»