Взлет Роя - [26]

Побочным эффектом процесса смешения компонентов, который пока не удалось устранить (Роеву пока было не до таких мелочей), явилось то, что полупрозрачные брюшка жуков начали сиять красноватым светом и даже мерцать, и чем более готовой становилась смесь, тем сильнее они светились и чаще мерцали.

Это, конечно, сильно демаскировало живые мины, но, собственно, даже если бы они и не светились, и не мерцали, то их, конечно, все равно заметили бы, так как с броневиков во все стороны светили мощные химические прожекторы, и не увидеть, что по полу, стенам и потолку к тебе плотной массой ползет чертова туча жуков, было невозможно.

«Так что можно и не мучиться с ликвидацией свечения, оно даже более зловеще выглядит, – подумал Роев. – По крайней мере у этого вида живых фугасных мин…»

Того, что произошло дальше, Владислав как-то не ожидал, несмотря на свою возможность предвидения. Но, увы, она срабатывала далеко не всегда. Требовалось еще много тренироваться в этом направлении, как, впрочем, и во всех остальных.

Роев предполагал, что противник начнет стрелять из автоматических дробовиков, работать из огнеметов и кислотников, что, конечно, привело бы к большим потерям атакующих насекомых, не обладавших высокой стойкостью к повреждениям, но то, что противник вдруг сумеет разорвать ментальную связь между псионами и их марионетками, это было неожиданно.

Сделали это на удивление просто, броневики заорали звуковыми сигналами, а в дополнение к этому включились дополнительные источники света, запульсировавшие в режиме стробоскопа. Причем мерцание шло как бы волной, то есть частота менялась от трех импульсов в секунду до десяти. То же самое со звуком.

Это комбинированное воздействие не только сбило ментальную связь, но и заставило живые мины отшатнуться от цели и отворачиваться от мерцания. Часть тварей тупо впали в ступор.

– Что за черт?! – бесился Владислав, раз за разом подавая команду марионеткам. – Вперед! Вперед!! Взорвите их!

Но те не откликались на попытки установить ментальную связь. Не удавалось даже взять под контроль хотя бы небольшую стайку. Лишь отдельные особи попадали на какое-то время под управление, если сконцентрировать все усилия только на них, когда воздействие на тварей ослабевало, но этого было критически недостаточно. Чтобы подорвать броневик, точнее хоть сколько-нибудь серьезно его повредить, требовалось не меньше двух десятков особей, плотно облепивших цель.

Кроме того, воздействие противника на тварей в какие-то моменты, когда накладывались определенные частоты звуковых и световых импульсов, довольно сильно било по кукловоду по обратной связи, вынуждая его самого лихорадочно обрывать соединение, чтобы не свалиться с эпилептическим припадком.

– Сволочи…

Тем временем противник не медлил и начал уничтожать дезориентированные живые мины на дальней дистанции, расстреливая их из автоматических дробовиков, сжигая огнем и растворяя кислотой. Мины-светлячки лопались огненными всполохами, какие-то, у кого завершился процесс смешивания компонентов, взрывались, провоцируя соседей ударной волной на подачу электрического импульса с последующей собственной детонацией.

Цепная реакция все-таки пошла.

– Проклятье, – скривился Роев. – Столько трудов насмарку… Вместо грандиозного успеха получился не менее грандиозный провал.

– Неожиданно… – недовольно поджав губы, сказала Эхинацея.

– Да уж, иначе и не скажешь…

– Я бы даже сказала, оригинально, – добавила девушка, все еще находясь под впечатлением. – Надо было изрядно постараться, чтобы без электронной начинки создать генератор высокочастотных колебаний и совместить его со световым гипновоздействием…

– Так они и нас заглушат… – обеспокоился Владислав, припомнив то неприятное ощущение, что он испытал через марионеток.

Роев осознал, что будь он чуть слабее волей или воздействие несколько сильнее, то его вполне могло зацепить и он впал бы в сомнамбулическое состояние. Это в лучшем случае.

– Это вряд ли, – после короткой паузы сказала Эхинацея, напряженно оценивающая ситуацию и обдумывающая, как с этим быть. – По крайней мере, не широкополосным воздействием, особенно если защититься от звука берушами, а на свет просто не смотреть, положившись на ментальное восприятие окружающего пространства…

– Значит, узконаправленным все же могут? По крайней мере звуком…

– Могут. Звук будет своими высокочастотными колебаниями действовать сразу на мозг, минуя слуховые рецепторы… Если достаточно быстро угадают с нашей частотой, на которую мы срезонируем, как-то засекут этот момент и зафиксируют, то нам будет плохо…

– Час от часу не легче…

– Но это эффективно только на очень небольшой дистанции.

– На какой?

– Все зависит от мощности генератора… при этом мы должны попасть в фокус, хотя и пограничные значения тоже могут на нас повлиять, не давая воздействовать в ментальном плане.

– Это понятно, – кивнул Владислав. – Что скажешь про наш случай?

– До десяти метров, плюс-минус пара. В условиях бункера этого более чем достаточно.

– Верно…

Недовольство Роева можно было понять. Еще минуту назад он, псион ранга «А» примерно нулевого уровня, а это о-го-го как высоко, чувствовал себя не то чтобы всемогущим и неуязвимым, но что-то близко к этому, по крайней мере по сравнению с обычными людьми, и вдруг выясняется, что ни фига подобного, его могут жестко глушануть эти самые обычные люди, пусть и накачанные по самые брови химией. Приземляться на землю с небес было больно и даже обидно.