Взлет и падение ДОДО - [24]

«Буду ждать в вестибюле», – писала мне незнакомая венгерская женщина. Сообщение было отправлено в 9:04.

– Господи! – воскликнула я вслух. Как я умудрилась за целый день ни разу про нее не вспомнить?

Раздался механический треньк, и появилось новое сообщение: «Я прождала ВЕСЬ ДЕНЬ. Где вы были?» Она снова сменила фотографию профиля – теперь на абстрактное лиловое пятно.

Я растолкала Тристана. Он спал крепко, но тотчас проснулся, вскочил, отпихнул меня в сторону, не вникая, кто это, и принялся озираться.

– Это я. Успокойся.

– Ты меня напугала, – ответил он укоризненно.

Я указала на телефон:

– Посмотри.

Пока я показывала ее сообщения, нашу переписку и ее пустой профиль, внизу страницы с механическим треньком всплывали новые послания мисс Карпати: она видит меня онлайн, так почему я не отвечаю?

Тристан мгновение размышлял, глядя на смартфон.

– Владимиры этим всерьез занялись. Интригующе-дефис-подозрительно до последней степени. Ответь, что поговоришь с ней завтра. Сегодня у нас пробный прогон.

Я напечатала: «Извините. Буду у вас завтра вечером».

Тут же пришел ответ: «Из-за чего задержка?»

«Технические затруднения», – ответила я.

«С ОДЕКом?» – мгновенно напечатала она.

Я глянула на Тристана.

– Черт, – выдохнул он. – Кто она?

Потом подошел ближе, коснувшись меня плечом.

– Скажи ей, что не можешь обсуждать это онлайн, – прошептал он, словно боялся, что его подслушают.

Я напечатала его слова.

«Ты будешь со своим мистером Тристаном Лионсом? – напечатала она в ответ. – Я хочу с ним познакомиться».

Я глянула через плечо на мистера Тристана Лионса. Тот кивнул, глядя на экран.

– Мы могли бы поехать сейчас, – предложила я.

Он мотнул головой:

– Мы не знаем, во что суемся. Скажи, да, я приеду с тобой. Но завтра.

«С мистером Тристаном Лионсом, – напечатала я. – Завтра вечером».

«Приезжайте до 6 вечера, иначе труднее будет уйти из-за ночного режима охраны».

Мгновение мы оба таращились в экран. Потом Тристан мягко забрал у меня мобильный и бросил на диван.

– Не терпится получить объяснение. – Он устало улыбнулся. – Забавно, что она назвала меня твоим мистером Тристаном Лионсом.

Меня бросило в краску.

– Может быть, она имела дело с другим Тристаном Лионсом. Наверняка в мультивселенной он не один. Кофе готов.

– Хорошо, – ответил Тристан. – Потому что ОДЕК тоже готов.

За то время, что я была в Салеме, все микросхемы закрепили на стенах внутренней полости. Электромагниты тоже установили: они держались на решетке из стальных уголков, сваренной вокруг внешнего танка. Судя по черным пятнам на полу, искры от сварки иногда поджигали ковер; вокруг наиболее крупных дыр лежали полутени порошка, очевидно, из огнетушителей, а сами огнетушители теперь валялись на полу, словно бутылки после студенческой попойки. Тристан на ходу отпихнул один ботинком и посоветовал мне глядеть под ноги.

– Твои друзья достали тебе жидкий гелий? – спросила я.

Безусловно, я первый раз в жизни произносила такую фразу.

– Достанут.

– То есть не достали пока?

– Будем проверять с жидким азотом. Гораздо дешевле.

Словно по команде с улицы донеслось настойчивое бибиканье; мы слышали его через рулонные ворота грузового входа.

– У-ху-ху! – заорал Тристан. – Же-эн-два! Вперед, ребята! Труба зовет!

Он по проезду для танков прошел к воротам и нажал кнопку. Ворота поднялись, и с эстакады, распугивая чаек и крыс, задом въехал тягач с платформой, которую целиком занимала белая, похожая на сосиску цистерна. Откуда-то возникло множество заспанных Максов и Владимиров. На тягаче огромными буквами, заметными из космоса, было написано «ЖИДКИЙ АЗОТ». Ах да, жидкий азот, же-эн-два. После того как Тристан обменялся с водителями несколькими омерзительно бодрыми фразами, цистерну шлангами подсоединили к резервуарам, грубо привинченным к бетонной стене. Впечатляющий вой раздался из устройства, которое мне представили как криогенный насос. Когда же-эн-два попадает в теплые внутренности резервуара, раздается неописуемое шипение – вообразить его можно, только если вы слышали, как весь бекон Айовы вывалили на раскаленный гриль размером с Делавэр. При этом образовалось соответствующее количество холодного млечного тумана. Тристан схватил меня за руку и потянул на улицу.

– Не токсично, – заверил он, – но…

– Но мне нужен кислород.

– Да. Я знал, что ты мне нравишься, Стоукс.

– Поэтому в ОДЕКе и нужна система жизнеобеспечения?

Тристан скромно пожал плечами:

– Есть некоторые нежелательные варианты, например, замерзнуть до смерти или задохнуться, которые надо учитывать, если мы собираемся запереть испытуемого в герметичную камеру, полностью окруженную криогенной жидкостью при температуре четыре кельвина.

Шипение и образование пара происходило потому, что стенки резервуара имели комнатную температуру. Когда они остыли, закачка же-эн-два пошла так спокойно, словно это вода из-под крана. Туман рассеялся, и Тристан принял решение – надо полагать, научно обоснованное, – что мы можем вернуться внутрь. Я прошла вслед за ним через грузовые ворота, мимо резервуаров, к дверце ОДЕКа, которая сейчас была приоткрыта. Я шагнула на порог и огляделась.

Каждый квадратный дюйм камеры, включая пол и потолок, покрывали зеленые платы, исписанные тонкими дорожками оранжево-красной меди и утыканные электронными компонентами. Среди последних преобладали черные прямоугольнички интегральных схем, но были и светодиоды, мигающие разноцветными огоньками. С потолка свешивались две кислородные маски – надо полагать, часть системы жизнеобеспечения. Если гелий просочится в камеру и вытеснит воздух, люди в ней потянут их вниз и наденут. (Я никогда не увлекалась естественными науками, но наш школьный учитель химии был вылитый Орландо Блум, так что я прилежно посещала его уроки.)