Короче говоря, как вам уже, наверное, стало ясно, Володька и Таир уговорили дядю Арчила взять их с собой на охоту, стрелять очень дикого кабана.
Боже мой, что тут началось!
Таирова мама кричала, что отпустит сына только через свой труп. Таиров папа хохотал и говорил, что последнего кабана убил лично он семнадцать лет тому назад.
Хорошо еще, что Володькина мама была в командировке, а отец в море.
Правда, бабушка крепко напугала Володьку. Она решительно заявила, что тоже отправится на охоту, но когда узнала, что придется ехать километров пятнадцать на велосипеде, от намерения своего отказалась.
И вот великий день наконец настал. Все препятствия были позади, а впереди трех отважных мужчин ждали охотничьи подвиги.
Было раннее воскресное утро.
О, что это было за утро! Сколько замечательного, сколько великолепной красоты не видят люди из-за своей глупой привычки спать по утрам, как сурки! Ну сколько восходов солнца встречает за свою жизнь человек? Много? Неправда! Раз, два — и обчелся! Он их просто просыпает. Самым бессовестным образом!
Тугой ветер бил в лицо, ноги упруго нажимали на педали, справа в предутреннем тумане синело море, а в нем плавал горячий бок солнца.
— Чтоб мне лопнуть, если еще хоть один восход просплю! — орал Володька Таиру. — Всегда теперь рано вставать буду!
— И я! — орал Таир. — Ух, красотища!
А дядя Арчил оборачивался, выглядывал из-за рюкзака и молча показывал большой палец. Но велосипед его тут же начинал вихлять, и ему приходилось срочно вцепляться в руль обеими руками.
Усы дяди Арчила развевались на ветру, знаменитое ружье висело поперек груди на шее, как автомат, глаза азартно сверкали — вид у него был воинственный и счастливый.
— Вперед! — кричал он. — За мной! Мы ему покажем!
Дорога вилась вдоль самого моря. Солнце подцветило багровым цветом низкий туман над водой, и он вдруг стал на мгновение тоже багровым, и показалось, что море до краев налито водой алого цвета, будто это была не вода, а виноградный сок. Длилось это совсем недолго. Солнце стремительно всплывало, поднялся ветерок, разогнал туман, и вновь все вокруг стало пронзительно синим и зеленым. Потом дорога вильнула вдруг в сторону, пошла под уклон, и совсем неожиданно впереди открылось небольшое круглое озерцо, почти сплошь заболоченное и заросшее густым, изумрудного цвета камышом. За озером, неподалеку виднелись на откосе несколько глинобитных домиков.
Охотники остановились… Из корзины, приспособленной к багажнику Володькиного велосипеда, выпрыгнул Филимон, с жизнерадостными воплями ринулся в камыши. И исчез.
— Видали? — спросил Таир. — Филимон уже след взял!
— Ха! — возбужденно отозвался дядя Арчил. — Здесь этих кабанов такая прорва, дорогой, что даже такой лопоухий барбос, как ваш Филимон, может взять след.
— Но-но! — обиделся Володька. — Вы еще не знаете Филимона!
— Ладно! Не будем об этом, кацо! — сказал дядя Арчил. — Мы приехали на охоту. Нас трое, а ружье одно, так я говорю?
— Одно, — печально отозвались Таир и Володька.
— И кстати, это одно ружье — мое! — Дядя Арчил торжественно поднял палец. — Но я справедливый человек! Будем тянуть жребий — кому убивать первого кабана. Вот смотрите — беру три спички, отламываю у одной головку, зажимаю в руке. Теперь тяните; кто вытащит обломанную, тот первый. Начинай, Таирка!
Таир долго колебался, потом решительно потянул спичку и запрыгал от радости — спичка была с обломанным концом. Лица Володьки и дяди Арчила вытянулись.
— Скорей давайте ружье, — заторопился Таир, — я его сейчас заряжу.
Дядя Арчил снял с шеи ружье, вынул из патронташа два патрона.
— Его, черта, пулей надо бить, жаканом, — сказал он. — Чтоб наповал. Держи, Таирка. Заряжай! Дорога каждая минута!
В камышах что-то зашуршало, там явно ходил какой-то крупный зверь и шумно вздыхал.
Таир, как и Володька, в жизни не держал в руках ружья, но видел, что его надо переламывать, чтобы зарядить. Он стал судорожно дергать его, вертеть в руках, об колено даже попробовал ломать — ничего не получалось. Таир густо покраснел и беспомощно оглянулся на Володьку. Тот в ответ только пожал плечами.
Таир снова с остервенением задергал двустволку. Он был в отчаянии. А в камышах шуршало все ближе. Кто-то ломился прямо на них.
Дядя Арчил, покручивая ус, с интересом наблюдал, что же будет дальше. А когда Таир зачем-то подул в дуло, так что оно мяукнуло каким-то хриплым мявом, дядя Арчил расхохотался. Он отобрал у Таира ружье, чем-то там щелкнул, легко переломил, вогнал в стволы две медные гильзы и снова отдал.
При этом он очень ехидно сказал:
— Пять кабанов стрелял. Тигер не стрелял? Бегамот не стрелял? Жакан из ствола летит. Из приклада не стреляй, пожалуйста, дорогой. На курки нажимать знаешь как?
— Знаю я, — мрачно ответил Таир, — волнуется человек, непонятно, да?
— Просто у него ружья другой системы раньше были, — заявил Володька.
Такая наглость озадачила дядю Арчила. Он начал медленно багроветь, и стало ясно, что на этом охота для Таира и Володьки сейчас окончится. Но в этот самый миг раздался заливистый, визгливый лай Филимона, плотная стена голенастого камыша качнулась, и впереди мелькнуло что-то большое, рыжее и страшное.
