Взгляд василиска - [6]

– Ты куда меня привез, обезьяна косорылая, – возмутился он, – ну-ка разворачивай оглобли, а не то…

Что будет, если не то, Прохор сказать не успел. Из дома с загнутыми вверх углами черепичной крыши, вышел китаец и стал, кланяясь, приглашать господина «капитана» зайти.

Какой лакей не любит, чтобы ему кланялись? Сапожников не был исключением и, придав лицу значительное выражение, решительно шагнул вперед. В неожиданно просторной зале было довольно светло от многочисленных фонариков и пахло восточными благовониями с отчетливым лакричным[7] привкусом. Прохора, как дорогого гостя, окружили миниатюрные служанки, усадили на большой и мягкий диван и принесли в крохотных чашечках чаю. Затем более грузная китаянка с густо накрашенным лицом вышла вперед и спросила, какая из девушек понравилась господину «капитану».

– Да я не затем, – с досадой протянул камер-лакей, сообразивший, что попал не туда, – мне бы…

– Мальчика? – с готовностью спросила толстая китаянка.

– Ты что же это, курва, меня за содомита приняла? – вскипел оскорбленный в лучших чувствах Сапожников. – Ужо я тебя сейчас…

Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы в комнату стремительно не зашел молодой человек, одетый по-европейски, и не остановил готовый разразиться скандал.

– Что вам угодно, господин? – спросил он на хорошем русском языке. – Почему вы сердитесь? С вами обошлись непочтительно?

– Да в гробу я видел такую почтительность, – продолжал бушевать Прохор, – чтобы меня эдак…

– А в чем, собственно, дело?

Приглядевшись к молодому человеку, Сапожников сбавил тон. Тот был прилично одет, глаза его хотя и имели некую раскосость, но ничуть не большую, чем у некоторых жителей Поволжья. Но главное, у него не было, подобно китайцам, бритого лба и косы.

– Да не поняли меня эти черти косоглазые, – посетовал камер-лакей, – я хотел квартиру снять, ну и спросил у портье в гостинице, а тот меня в бордель отправил. Нет, ну каково?

– Позвольте спросить, а в каких выражениях вы просили у старого Ляо совета?

– Ну, как же, спросил где найти местечко потише да поприличнее, чтобы важному господину удобно было…

Услышав бесхитростный рассказ Прохора, незнакомец не удержался, чтобы не рассмеяться в голос.

– Господи, да что же вы хотели, чтобы он вам показал, после такого-то? Для него ведь русский не родной!

– Да понял я уже, – пригорюнился тот, – только делать-то теперь чего?

– А можно узнать, что за важный господин?

– Нельзя, – буркнул в ответ Прохор, – но очень важный! Скажу только, что раньше тут таковых и не было.

– А надолго?

– Надолго, господин этот сюда служить приехали.

– Он один?

– Да как же это один? Одних слуг пять человек!

– Нет, я интересовался, женат ли он?

– Нет, наш Алексей Михайлович холосты еще.

– Вы знаете, уважаемый…

– Прохор Никодимыч мы.

– Очень приятно, любезнейший Прохор Никодимыч. А меня можете называть просто Генри. Так вот, я, кажется, могу быть вам полезен. Я, изволите ли видеть, коммерсант и должен на некоторое время отъехать по делам. Отсутствовать могу долго, а дом без присмотра оставлять не хочется. Так, может, мы сможем быть полезны друг другу?

– Вы англичанин?

– Наполовину. Так что?

– А дом приличный?

– Более чем! Этаж, правда, всего один, но есть небольшой садик и все удобства.

– Посмотреть бы…

– Нет ничего проще, дорогой Прохор Никодимыч. Давайте пройдем, тут недалеко.

Дом господина Генри действительно был не очень далеко. Не слишком приглядный снаружи, он оказался очень уютным и ухоженным внутри. При нём действительно был маленький садик с фонтанчиком посреди. Впрочем, по зимнему времени фонтанчик бездействовал. Господин Генри предложил Сапожникову чаю, и когда тот согласился, его подала миниатюрная китаянка с совершенно кукольным личиком.

– Это еще кто такая? – насторожился Прохор.

– Служанка, – несколько смутился тот, – видите ли, она сирота. Я бы взял ее с собой, да куда? А одну оставлять, сами понимаете, всякий обидеть сможет. А вы, как вижу, люди солидные.

– Поди, по-нашему ни бельмеса?

– Увы, но немного понимает английский, правда совсем не говорит.

– Это ничего, наш Алексей Михайлович по-английски что твой лорд шпарит. А много ли за аренду хотите?

– Да какое там, тут бы дом под присмотром был – и слава богу. Ну, только если самую малость, для порядка.

– Тогда сговоримся!

* * *

Может быть, в первый раз за последние десять лет Алеша был счастлив. Все, о чем он мечтал в своей жизни, осуществилось. Он стал настоящим морским офицером и служил на настоящем броненосце. Пусть это был не новейший «Цесаревич» или «Ретвизан», но все же довольно мощный и современный. Кают-компания тепло приняла его, да и матросы быстро раскусили, что молодой член императорской фамилии – человек вовсе не злой и зря не обидит. Тут, конечно, больше была заслуга Архипыча, ставшего непререкаемым авторитетом среди нижних чинов и часто рассказывавшего, что Алексей Михалыч человек правильный, даром что великий князь. Господа офицеры же оценили его скромность и деликатность, а также хорошее знание морского дела, увидеть которое в члене императорской фамилии никто не ожидал. Особенно близко Алеша сошелся с лейтенантом Барановым. Припомнив хорошенько сдачу экзаменов и производство в офицеры, случившееся у них одновременно, они обнаружили, что были представлены друг другу прежде, и возобновили знакомство.