Взгляд - [56]

Такое понимание греха не ведет к всепрощенчеству, но позволяет по-новому понять смысл наказания, постигающего грешника, независимо от того, исходит оно от Б-га или от общества. Небесная кара — не месть. С определенной точки зрения ее можно рассматривать как естественное следствие извращения или ошибки. Протест против законов, управляющих мирозданием, стремление исказить их вредят лишь самому безумцу, затеявшему безнадежную борьбу. Столь же бесплодна и попытка не считаться с заповедями. Наказание, налагаемое обществом, призвано исправитьдопущенное грешником искажение, и неважно, идет ли речь об исправлении мира, которому согрешивший нанес ущерб, или об исправлении его собственной души. Таким образом, пафос морального служения состоит не столько в актуализации свободы выбора, когда перед лицом зла человек избирает добро, сколько в углублении самосознания, ибо чем осознаннее наше поведение, тем труднее греху сбить нас с пути. Истинный обличитель пороков (подобно пророку в первоначальном понимании этой миссии) — тот, чьи глаза открыты, чье духовное зрение проникает глубже, чем у других людей. Он призван помочь им увидеть то, что открыто ему, и, воспитывая, пробуждать в людях более глубокое и полное осознание происходящего, осознание своих поступков и их последствий.

О смерти

Все мы знаем о том, что рано или поздно умрем; каждому доводилось терять близких. Смерть пугает нас: во-первых, из того мира, куда мы уходим, нет возврата, мы точно знаем, что это — дорога с односторонним движением; во-вторых, мы страшимся всего, что неподвластно нашему сознанию, что окружено ореолом тайны. От этого страха не спасают даже обещания благ, которые ждут нас там.

В Пиркей-авот написано:…рожденным предстоит умереть… (4:29). Это означает, что вся наша жизнь — это процесс приближения к смерти, и с определенного возраста мы начинаем это осознавать. Примириться с печальным для нас фактом каждому помогает вера в то, что, несмотря на неизбежность физической смерти, гибель не тотальна и его существование в той или иной форме продлится.

Есть в наших душах какие-то механизмы, помогающие нам пережить смерть родителей. Но ничто не может помочь нам примириться с тем, что молодые люди покидают этот мир раньше стариков. К несчастью, это происходит слишком часто.

День поминовения — годовщину смерти — отмечали особыми ритуалами прежде всего ашкеназские евреи, затем эти обычаи переняли и другие общины. Некоторые из принятых ныне традиций дня поминовения описаны в Талмуде, в трактате Недарим (Обеты). В те времена в этот день постились в знак сочувствия душе умершего, которая проходит на первых порах мучительные испытания; в наши дни такой обычай практически исчез. Сегодня хасиды отмечают годовщину со дня смерти человека застольем, поводом для чего является тикун — очередная стадия очищения его души. У сефардов принято устраивать трапезы и в годовщину смерти, и на тридцатый день после нее и читать во время застолья отрывки из книги Зоѓар.

Как мы видим, день поминовения изменил свой характер, перестав быть днем скорби. Но нет ли в этом пренебрежения к памяти о покойном? Для ответа на этот вопрос необходимо понять, почему такое изменение произошло.

Как сказал раби из Коцка по поводу слов внимающий гимнам из благословения Иштабах (Да будет восхваляемо) в утренней молитве, для Всевышнего важно, что остается в душе человека после молитвы. О чем, к примеру, думает еврей после заключительной молитвы в Йом-Кипур: о предстоящей трапезе или о том, каким будет его следующий день?

Лишь то, что оставляет след в душе, — это поистине событие, а проходящее бесследно таковым назвать нельзя; такое можно сравнить с возвращением человека с ярмарки с пустыми руками, даже без гостинцев для детей, или со сносом ограды, когда выясняется, что за ней ничего не было.

Время в мировоззрении иудаизма одновременно линейно и циклично. С одной стороны, оно течет по прямой: вчера — сегодня — завтра. С другой стороны, время постоянно возвращается на круги своя: сутки, неделя, месяц, год… Оно образует трехмерную спираль, похожую на строение ДНК.

В истории человечества постоянно сменяются разные события — радостные и грустные, дни праздника и траура, — большинство которых постепенно забываются, однако некоторые из них оставляют след во времени и пространстве. Рассказывая о празднике Ханука, Талмуд говорит так: А на следующий год установили праздничные дни для восхваления и благодарения (Шабат, 21б). Почему этого не сделали в первый год? Потому что тогда еще не было известно, проходящее ли это событие или из тех, которые остаются в памяти людей на века. Если через год память о нем не ослабла — оно из второй категории.

Когда праведник умирает, сердца его родных и учеников сокрушены от ощущения потери; в то же время уход таких людей из этого мира называется в еврейской традиции ѓилула де-цадикая — свадьба праведных. Что объединяет столь разные события? Под хупой радость соседствует с печалью. Когда-то было принято, чтобы невесты плакали на свадьбе (сохранились даже тексты, которые они распевали, рыдая), горюя о разлуке с родителями. Однако событие-то радостное — ведь жениха и невесту соединяет Сам Всевышний: За сорок дней до рождения ребенка нисходит