Взгляд Сатаны - [8]

Без хозяина - все одно.

(Есть еще такие на свете,

Для которых и небо-дно).

Глубина небес сперла дух,

Вызывала головокружение.

И, заплакав, нырнуло в воздух

Беспризорное отражение.

И, прибив его труп к облакам,

Ветер пьян, в непотребном виде:

-Упокой его душу! - стакан

Солнца выпил...

Я все это видел.

* * *

Перевоплощение

9 мая 1991

Вспоминаю день вчерашний...

У порога трость:

Черный пудель-набалдашник

-Что за странный гость?

И на вешалке печальный

Бархатный берет

Чуть качается, встречает:

"Здравствуй, сколько лет!"

А в квартире кольца крутит

Серный дым густой.

Черный пудель, черный пудель,

Где хозяин твой?

Черный плащ лежит на кресле –

Непонятный знак.

Где хозяин, пудель, здесь ли?

Друг он или враг?

Мефистофель - старый демон тут?

Мессир Воланд? Подскажи мне, пудель, где он,

Полуночный гранд?

Где он был - все пыль ковылья

Поколения.

С зеркала стираю пыль я,

В зеркале - не я.

Поселился в моей келье

Криворот-жилец. Пузырит в стакане зелье

Шепотом: "Конец".

Хватит жить мне, умирая

С пьяной головой,

Черный пудель, что ты лаешь,

Я - хозяин твой.

Трость хвостом своим виляет –

Новый друг теперь...

Плащ, берет и закрывают

За спиною дверь.

Взлет мой пальцем в небо тычет,

Старт свой потеряв.

Душу хватит продавать мне...

Нынче покупатель - я.

* * *

Только ночь и тень,

Только мокрый дождь,

Безразличье вползает в двери.

В неподвижность стен

Криво вбитый гвоздь

Ни на грош опять не поверит.

Я закрою дверь

На большой замок,

Брошу ключ на книжную полку.

И завоет зверь

Сквозь налипший смог

Сигарет на мокрую холку.

В сердце боль-пинком

О лохматый бок.

"Не придет она на минутку"

И, скуля щенком,

Целовал тот гвоздь

На который вешала куртку.

То ли выл - рыдал,

То ли плакал - выл,

Грыз зубами лапы запястье.

Ничего не ждал,

Но и не забыл,

Растворился в сини ненастья.

Через сырь снегов,

Радость не тая,

Подбежит пес, неся улыбку.

Не гони его,

Может это - я...

Потрепли меня по загривку.

***

Есть ли глаза у тени?

Бьется у тени сердце?

Чувствует тень смятенье

От соловьиного скерцо?

Тень исчезает в полдень,

Тень вырастает к ночи.

Вывешен знак господень

Для ублажения прочих.

Солнцем сброшена наземь,

Втоптана в пыль ногами,

Голос мертвого князя

Воздух взболтал кругами.

Вышло квадратное слово,

Рвет беспощадно уши

Визгом пророков новых.

Любо - не любо, слушай.

Одеколон пьет художник

С именем нежным "Сказка".

Тени приделав вожжи,

Выкрасив желтой краской.

Очень доволен художник,

Выкрасив руки сталью –

Все по последней моде.

Тень встает вертикально,

Ей надоело... Уходит...

* * *

Я умер пятого маюня

В две тысячи пустом году.

Ногтей синели полулунья,

Застывших в судрожном ряду.

Глаза закрыться не успели,

Слезились на неяркий свет,

Они не плакали, а пели...

А кто-то положил букет

Ко мне на грудь. Цветы душили,

Бутон на шее - как ладонь.

И шили саван мне, спешили –

Ждал у подъезда черный конь.

Косая всадница входила,

В шаг ей постукивал костяк,

Пустой глазницей поводила,

Коса сверкнула - мертвый стяг.

-Клиент готов? Работы много...

И двадцать пальцев ткнули:

-Вот!

Вдруг слышу: - Предлагать такого!

Зачем мне этот идиот?

Ведь он живей, чем все вы вместе,

В аду наделает делов,

Не пустят в рай... А ну-ка, бестии,

Все двадцать - вот кто мой улов.

И тишина сдавила уши,

Лишь тихо капала вода.

Я ждал, когда меня обрушат

В Тартар, Аид, еще куда.

Но... ничего...

Я сел, сожмурясь,

Открыл глаза, стряхнул букет,

Встал, закурил, на дым прищурясь:

-Вот это сон, вот это бред!

Живу не хуже и не лучше,

И рву календаря листы,

Но иногда вопросом мучаюсь:

-Откуда же взялись цветы?

* * *

Мститель

Я долго ждал его у дома,

Курил, давил окурки в стену,

А город погружался в кому,

И солнце встало на колени.

И он пришел: не то чтоб старый,

Скуласт, приземист, узкоглаз –

Кровь полудикого татара

За триста лет вливал не раз

В кровь русичей набег к набегу,

И в этом где-то мы родня...

И мы сошлись, хрустя по снегу...

-Вам что-то нужно от меня?

А я молчал, сжимая зубы,

И что сказать ему не знал.

И вдруг его скривились губы:

Он понял все, он вспоминал.

Он вспоминал...

Людей...

Кареты...

Опушку леса...

Белый снег...

Цилиндр...

Пара пистолетов –

Шагов двенадцать...

Прошлый век.

Я говорил, сбиваясь, быстро,

Я обличал,я обвинял.

Он перебил с ухмылкой хитрой:

-А если 6 он убил меня?

Вот, каково, поэт-убийца?!

И род людской б его проклял,

А так поют: душа как птица,

И то, что плохо он стрелял.

К тому ж, - добавил он с издевкой,

Всем гениям идет венец

Великомучеников... Ловко

Попал в историю... Конец

Считаю нашим разговорам...

И я перчаткой. По лицу!

А он сказал тогда с укором:

-Так мне и надо, подлецу!

Я жду вас завтра, ровно в восемь

Два секунданта... Пистолет...

А поздняя какая осень

Ну, я пошел, пока! Привет!

Повисло в воздухе прощанье –

Английский маслянистый смог.

Сверкнул, как будто предсказанье,

Знак: "Ворошиловский стрелок".

Меня убили завтра утром

В пожухшей от тоски траве,

И снег не таял, будто пудра,

На некудрявой голове.

* * *

Последнее посвящение***

Я не знал, что все так просто:

- Раз! - и нету ничего...

Покрывается коростой

Луч восхода из-за гор.

Чешуей покрыты стены,

Мхом зарос от ножек стол,

И вскрывает себе вены

Таракан, блюя на пол.

Плесень лижет занавески,

Стонет жалобно кровать,