Взгляд на звёзды - [147]

— Я заключил семилетний контракт, который категорически запрещает переход к конкурентам под угрозой многомиллионных санкций и уголовного преследования.

— Вот это чёртовы бразильцы тебя выдрессировали! Они что, ствол держат у башки твоей жены, что ли?! Только скажи слово — и мы пришлём к тебе спецназ, — громко захохотал Кожедуб, хотя его лицо не выглядело весёлым.

— Лучше не шути так, Гена. Кое-кто нас слушает, и они могут неправильно понять твой юмор, — предупредил Королёв, представив себе лицо Санчез при слове «спецназ».

— Да срать мне на них! Брось ты, Лев! «Контракт, говнакт»! Говоришь, как коммерсант! Слушать противно! Ты же офицер! Космонавт!

«Вот это да!» — поразился Лев, с трудом сдерживая подступающий гнев. — «Никогда бы не подумал, что после сорока лет службы в Военно-космических силах меня будет журить и поучать человек, который не прослужил там ни дня, как и его дети».

Не догадываясь об этих мыслях собеседника, глава «Евразкосмоса» продолжил, помогая себе увлечённой жестикуляцией:

— Любые контракты превращаются в никчемные бумажки, когда на кону оказываются интересы родной страны! От санкций и преследований мы тебя защитим! Русские своих не бросают! Так что не дрейфь, рви любые чёртовы контракты и айда к нам — заниматься настоящим делом!

Дослушав его речь и выдержав паузу, Лев наконец молвил, стараясь, чтобы его голос оставался ровным и спокойным:

— Да, ты верно отметил, Гена — я офицер. Так что не могу забывать о понятии, без которого слово «офицер» имеет немного смысла. О чести.

— Так я именно об этом тебе и толкую! О чести! О долге! О патриотизме!

«Ну это уж слишком» — подумал Королёв, чувствуя, что закипает.

— При всём уважении, Гена — давай мы, два семидесятилетних мужика, у которых уже внуки ходят в институт, прекратим говорить так, словно я — новобранец, а ты — политрук.

— Ну давай, — нахмурился Кожедуб, уловив в интонациях Льва что-то недоброе.

— Вот уже почти два месяца я занимаю должность заместителя главного конструктора космического корабля. По факту — я операционный руководитель всей конструкторской команды. Нет таких технических секретов проекта, которые мне не были бы открыты в силу моей должности. Ты агитируешь меня перейти в «Синьцзы» в разгар стартовавшей гонки. Но сделав это, я вынужден был бы раскрыть администрации «Синьцзы» все наработки и ноу-хау «Терра Новы». Я предоставил бы вам несправедливое преимущество в гонке, в которой вы и так имеете солидный гандикап, с вашими-то ресурсами. Это означало бы предать доверие и плюнуть в лицо пригласившему меня великому учёному, Доминику Куперу, и каждому из членов команды, с которыми я успел сродниться, плодотворно проработав рука-об-руку эти месяцы — честных трудяг, которые живут проектом и верят в него. Ты правда считаешь, что так может поступить человек чести?

— А в чём, собственно, проблема? Ты же сам минуту назад говорил, что все мы работаем на одно общее дело. А теперь — боишься, что разгласишь нам какие-то там секреты?! Не очень-то ты последователен, дружище! Да и о каких вообще секретах речь?! Мы живём в мире открытых данных! Я более чем уверен, что вы в Алкантаре не успели достичь ничего, что могло бы быть нам хоть немного интересно! Храни свои секреты и дальше, они нам не нужны! Твоя голова и руки — вот и всё, что нам нужно. Они всё ещё принадлежат тебе?! Или выкуплены твоими новыми хозяевами с потрохами?!

— Давай не будем переходить на оскорбления, Гена.

— Да о каких оскорблениях может идти речь, Лев?! Ты же герой! Генерал-майор Военно-космических сил! Кавалер стольких орденов! Наши внуки твою фамилию в школьных учебниках истории читают! Моей фамилии там нет, а твоя — есть! Ты разве не понимаешь, что к тебе и ожидания предъявляются соответствующие?! Что слова и поступки героев нации — это отражение всей нации?! Не понимаешь разве, что будет совершенно неправильно и дико, если в такой важный исторический момент ты окажешься не с нами, а по другую сторону баррикады?! Что, по-твоему, твоя внучка будет рассказывать своим одноклассникам?! Что её знаменитый дедушка, герой-космонавт, работает по контракту в Бразилии, на иностранцев, в то время, когда отечественная космическая промышленность так остро нуждается в опытных кадрах?!

— Я бы не стал настолько всё драматизировать и постоянно вмешивать в это детей и внуков. А также жён, — произнёс Лев с напором. — Я не хотел затрагивать эту тему. Но мне не нравится, что какие-то люди говорят о моих делах с моей женой и моими детьми, чтобы через них на меня надавить. Я не люблю, когда на меня давят. Особенно — через близких.

— Ну кончай ты уже это. Скажи прямо — ты всё ещё русский, Лев? Или уже перекрасился?

— Я — сибиряк, Гена. Сибирь — вот уже тридцать лет как независимое государство. Наряду с Союзом дальневосточных республик, — напомнил Лев.

При упоминании о новой реальности, в которой страна находилась после затяжного кризиса 80-ых годов, Кожедуб, как и каждый истинный реваншист, рассвирепел.

— Всё это — чушь собачья! Ты сам это знаешь! Тридцать лет назад внутренние и внешние враги едва не разорвали нашу страну на части! Но им это не удалось! Ничего, что теперь мы называемся Евразийской конфедерацией, а наши бывшие Сибирский и Дальневосточный округа изменили свой юридический статус. Это — всё ещё наша земля! Мы обязательно вернём прежнее единство и прежнюю силу, как не раз уже делали прежде, назло врагам! И этот проект может стать началом возврата прежней великой России!