Взгляд на звёзды - [131]

Возможно, человечество ещё долго находилось бы в обращении с антиматерией на стадии научных исследований, если бы истощение ископаемых энергоносителей во второй половине XXI века не сделало энергогенерацию с использованием физики высоких энергий гораздо более рентабельным делом. Термоядерная энергетика стала первой, кто занял освободившуюся нишу, сделав гелий-3 столь же значимым в начале XXII века ресурсом, каким в XXI веке были уголь, нефть и газ. Однако колоссальные энергетические возможности управляемого термоядерного синтеза, изобретение которого в прессе пафосно назвали «последним днём энергодефицита на Земле», даже близко не стояли с потенциалом аннигиляции.

Это был процесс настолько сложный и тонкий, затрагивающий такие фундаментальные основы функционирования всего сущего во Вселенной, что к нему нельзя было относиться иначе, чем с благоговейным трепетом, который приличествовал глупым букашкам, прикоснувшимся к божественному всемогуществу.

Дебаты вокруг допустимости использования человечеством аннигиляции оказались даже более жаркими и длительными, чем дебаты, касающиеся термоядерного синтеза. Ещё в 2063 году большинством стран мира была подписана Мадридская конвенция ООН, запрещающая любые разработки и исследования, направленные на военное использование аннигиляции. Несколько лет спустя был подписан протокол к этой конвенции, на основании которого МАГАТЭ взяло под усиленный контроль всю мировую инфраструктуру, связанную с созданием и оборотом антиматерии.

Долгое время интерес человечества к этому невообразимо могущественному источнику энергии искусственно сдерживался правительствами и международными организациями из-за страха (лишь отчасти иррационального), что неразумное обращение с ним может привести к гибели всего живого на Земле. Однако стремление к прогрессу, как и всегда прежде в истории Homo Sapiens — в итоге победило страх.

К концу 2120-го в мире существовали семь энергетических реакторов, способных производить энергию путём аннигиляции. Два из них — Европейская станция высокой энергетики (EHES), расположенная в Женеве, и Шанхайская аннигиляционная энергоцентраль (Shan-an) — вели индустриальную выработку энергии для нужд промышленности и населения. Остальные пять реакторов, один из которых был расположен на Луне — выполняли главным образом научно-исследовательские задачи. Естественно, все они нуждались в антиматерии.

В мире работали пять коллайдеров, способных производить и стабилизировать антиматерию в промышленно значимых количествах. Некоторые аналитики предполагали, что на самом деле таких коллайдеров больше, и те, о которых ничего не известно общественности — производят антиматерию для военных нужд сверхдержав. Однако, учитывая колоссальные размеры коллайдеров и тщательный контроль со стороны МАГАТЭ — эти предположения больше походили на теорию заговора.

Коллайдеры были способны произвести больше антивещества, чем то количество, которое потребляли существующие на Земле и Луне энергетические реакторы. Следовательно — их операторы могли, теоретически, продавать излишки тем, кому антивещество понадобится для других мирных целей (одной из которых, согласно Мадридской конвенции, могло быть создание тяги для космических кораблей невоенного назначения). Именно таким образом в своё время был обеспечен топливом «Пионер».

Однако теперь всё было не так просто.

Крупнейший в мире Дзадёнский электрон-позитронный коллайдер (ZEPC) был расположен в китайской провинции Цинхай и управлялся китайской государственной энергетической компанией SPC. Львиная доля мощности ZEPC работала на то, чтобы обеспечивать топливом Shan-an — стратегически важную энергоцентраль, снабжающую энергией весь Шанхай. Китайцы способны были производить больше. Но теперь уже ни у кого не возникало сомнений, что все свободные мощности будут обслуживать нужды проекта «Синьцзы».

Вторым по мощности был швейцарский LHC, с оператором которого они сейчас собирались вести очередные переговоры. Согласно условиям международного договора, LHC был гарантированным поставщиком антиматерии для EHES, которая снабжала энергией значительные территории Западной Европы. Но коллайдер производил и излишки антиводорода, распоряжаться которыми швейцарцы, под бдительным оком МАГАТЭ, могли на своё усмотрение. Приобрести эти излишки раньше, чем это сделают конкуренты, было одной из ключевых задач «Терра Новы», если корпорация хотела оставаться в большой игре.

Третьим по мощности в мире был Брукхейвенский коллайдер тяжёлых ионов (BHIC), расположенный на Лонг-Айленде. Этот коллайдер находился в собственности федеральных властей США. Он не раз оказывался в эпицентре международных скандалов, в ходе которых американские власти обвиняли в препятствовании работе инспекторов МАГАТЭ на объекте. Кое-кто полагал, что американцы в своих отчётах занижали реальные объёмы производства антиматерии, часть которой тайно передавалась в распоряжение Пентагона. Моника была практически уверена, что эти обвинения правдивы. Так или иначе, она не сомневалась — ни микрограмма антивещества с BHIC американские власти не отдадут никому из участников стартовавшей космической гонки, кроме «Star Bridge».