Взгляд на звёзды - [130]

Хотя эти слова, прозвучавшие в эфире одного из ведущих информационных каналов, были для Моники сродни пощёчине, она выслушала их стоически.

— Тем временем, директор UNOOSA выступил с официальным заявлением, в котором поприветствовал интерес мировых космических агентств и корпораций к Земле-2 и в очередной раз призвал к консолидации усилий, необходимой, чтобы человечество надлежащим и достойным образом встретило открывшиеся перед ним новые возможности, и связанные с ними вызовы, под эгидой ООН.

«О чём о чём, а о консолидации теперь точно забудьте» — подумала Мейер.

— Ты это тоже смотрела? — спросила она мысленно, переходя в режим нейросвязи.

Мария Гизу, которая в эти секунды вышла с ней на сеанс нейрокоммуникации, источала спокойную эмоциональную ауру. С начала прошлой недели она официально входила в правление и занимала должность вице-президента «Терра Новы» по корпоративной безопасности. Это означало, что её неформальная роль глаз и ушей своего брата в корпорации теперь имела под собой ещё и солидное официальное подспорье. Моника поначалу скептически восприняла возможность того, что эта юная нимфа способна принести пользу корпорации. Однако чем дальше, тем сильнее она убеждалась, что Мария — не так проста и глупа, как кажется.

— К счастью, для нас это не стало сюрпризом, — ответила бразильянка.

Этими словами она напомнила, что корпоративная разведка, которую она курировала, заранее раздобыла данные, свидетельствующие о скором запуске двух конкурирующих проектов.

— Мы следим за их приготовлениями уже неделю. Всё, что мы могли сделать, чтобы подготовиться к этим новым обстоятельствам — уже сделано, — добавила она.

— Ты сказала — «к счастью»? — переспросила Мейер. — Не вижу никаких причин для «счастья». Мы вязнем в дерьме глубже с каждым чёртовым днём. Ты это понимаешь не хуже меня. И Рикардо тоже.

Мария предпочла не отвечать на её реплику, и Моника продолжила:

— Конкурентов я не боюсь. Мы были готовы к серьёзной борьбе. Но что за чертовщина происходит с «Лиамом»?! 20-го июля, когда от него не поступил очередной пакет данных, все были склонны списать это на природные причины. Космическая связь на расстоянии двенадцати световых лет — не такая уж надёжная штука. Но 3-го августа, позволю себе напомнить — мы снова ни хрена не получили. Об этом уже трубит весь мир. Многие считают, что этот искин ведёт себя до такой степени странно, что и изначальным его сообщениям теперь верить нельзя. Может, и нет никакой прекрасной Земли-2? А я вот думаю, что это новое молчание «Лиама» подозрительно совпало с активизацией наших конкурентов. Действительно ли пакеты данных больше не приходят? Или UNOOSA решило сделать их эксклюзивной собственностью проекта «Star Bridge», которому в ООН многие симпатизируют? Санчез должна иметь доступ к данным бразильской разведки, на которую, не сомневаюсь, она продолжает работать по совместительству. Вот пусть и даст тебе ответ на этот чёртов вопрос!

— ООН здесь ни при чём, Моника. Уверяю тебя. Ответ по поводу поведения «Лиама» должны дать специалисты по искинам. Благо, Аоки-сан всё ещё с нами, хотя должна была давно отбыть из своей командировки обратно в «Cybrex».

— Она написала в своём отчёте, что «мозги» этого искина — в порядке, и он не выходил на связь лишь из-за неполадок железа! Если она теперь передумает — грош ей цена как эксперту! И я очень надеюсь, что она не передумает. Если «Лиам» имеет серьёзные ошибки — ни один сумасшедший не рискнёт организовывать межзвездную экспедицию стоимостью в триллионы криптокредитов, основываясь на переданных им данных. С Аоки я поговорю сама. А от тебя я хочу знать, что известно на этот счёт правительствам и нашим конкурентам. Уже чертовски давно хочу знать!

— Мы с Санчез продолжим работать над этим.

— Уж постарайтесь. Мне пора. До связи.

За этим мыслительным диалогом Моника успела закончить сборы и сесть в салон приземлившегося у её крыльца белого корпоративного аэромобиля. Сеанс нейросвязи запросил Тео Сальгадо, в чьём ведении находились административные и финансовые вопросы. Мейер сделала завершающий глоток кофе и откинулась на удобное мягкое сиденье аэромобиля, как раз отрывающегося от земли, прежде чем ответить.

— Ну что, они готовы? — поинтересовалась Мейер вместо приветствия.

— Встречу не отменили. Но утром они видели те же новости, что и мы.

Сальгадо излучал меньше уверенности, чем Монике хотелось от своего ведущего финансиста в такой ответственный момент. Зная, чем заняты мысли Тео — Моника хорошо понимала причины такой неуверенности.

Всю неделю он работал над организацией их переговоров со Swiss Energy — оператором старейшего и второго в мире по мощности коллайдера, сохранившего за собой историческое имя Большой адронный коллайдер (LHC). И эти переговоры были для них действительно важны.

Чтобы добраться до Земли-2 быстрее, чем за несколько тысяч лет, нужно было построить двигатель, использующий в качестве источника энергии антиматерию. Человечество умело добывать её в ничтожно малых количествах с использованием крайне сложных и дорогих в изготовлении и обслуживании устройств — коллайдеров. Коллайдеры являли собой исполинские наукоёмкие конструкции, занимающие площадь во много квадратных километров. Если упростить суть коллайдера до предела, то он представлял собой гигантскую высокотехнологичную трубу, в которой разгонялись и на запредельных скоростях сталкивались друг с другом мельчайшие частицы материи. Полученные таким способом считанные нанограммы антиматерии улавливались и помещались в специальные магнитные убежища. Там антивещество могло удерживаться в стабильном состоянии. И оттуда, с применением не менее сложных и дорогих технологий — могло транспортироваться в другие точки мира.