Взгляд из угла - [7]
Став богачом и знаменитостью, Некрасов не утратил чувства реальности - главного петербургского чувства: как бы ни блистали в театральной, допустим, зале хрустальные люстры и дамские декольте, не забывай - снаружи, на улице, смертельно холодно, и не всем пешеходам суждено воротиться домой. Ночь и зима со всех сторон обступают сияющую столицу - и жаждут ее поглотить. Лови, лови световой день, беги, беги среди сугробов, горожанин!
И далее - все, как теперь, как в сегодняшней газете...
Что ж! Раскалим кирпич, запалим свечу и, пока телевизор, обесточенный, не лжет, будем читать Некрасова. Новые смыслы открываются, ей-богу. Вот, например, все думают, что труб заунывные звуки - это какой-нибудь духовой оркестр проходит под окном. Ничего подобного! Дело происходит в петербургской мансарде - и слышно, как завывает в дымоходах ветер. Прислушайтесь: органная сюита. Юбилейная. Исполняют петербургские дома под управлением Зимы.
3/2/2003
Сопротивление птиц
Как выяснилось, единственное, чего нам сейчас по-настоящему не хватает, - это памятника поэту Иосифу Бродскому.
Говорят, что в здешний зоопарк приезжал на этих днях инспектор из Евро-Азиатской ассоциации зоопарков - посмотреть, как чувствуют себя на новом месте какие-то редкостные птицы, этапированные сюда в прошлом, что ли, году для пополнения нашей коллекции.
Птички, представьте, нашлись, причем среди живых. И это, по-моему, прекрасное достижение. Нам всем следует их поздравить и брать с них пример.
Но инспектор (гражданин Эстонии, между прочим) остался, говорят, не совсем доволен состоянием упомянутых пернатых. Ему, видите ли, не понравилось, что за отчетный период они не отложили ни яйца, не высидели ни единого птенца и вроде бы вообще не нарушали седьмой заповеди ("не прелюбы сотвори", - напоминаю на всякий случай) - освоили, так сказать, технику фиктивного брака.
Инспектора, даром что эстонец, это удивило, поскольку и у него в Таллинне, и в других местах временного проживания, типа Стокгольма какого-нибудь, не говоря уже об исторической родине, существа данного вида плодятся с дорогой душой. Он провел расследование - то есть оторвался от созерцания испытуемых и огляделся вокруг, навострив при этом уши.
Вокруг, естественно, свирепствовало стихийное бедствие - так называемый зимний ремонт. Не стану рассказывать вам, что это такое, а жителям других планет поясню в самых общих чертах: в наше время и в нашей местности так называлась техногенная катастрофа с очень сильным человеческим фактором.
И вот наш орнитолог предположил, что птичья добродетель - или, если угодно, саботаж - в общем, что нежелание подопытных совершать развратные действия даже во имя продолжения рода - каким-то образом обусловлено обстановкой. Недостаточно, дескать, интимная. Скорей - цеховая. Моторы рычат, сверла дрелей визжат, пол вздрагивает, работники физического труда подают друг другу производственные советы, - действительно, тут не то что птичка, тут и крокодил смутится. Какие, к черту, скажет, прелюбы, ишь чего захотели; во-первых, неудобно; и потом - ради кратковременного наслаждения обрекать собственных потомков на такую жизнь - в холоде, злобном шуме и грязи? Не дождетесь!
В общем, ученый все понял. Вздохнув, сделал своим подопечным ручкой и отбыл восвояси. Пожалуй, прославится теперь - как-никак набрел на новую научную тему типа: Смольный - рычаг эволюции.
Тема, и точно, перспективная. По интересному совпадению, как раз на этой же неделе ассоциация избирательниц опубликовала результаты исследования человеческой рождаемости: в Петербурге - кто бы мог подумать? - она, оказывается, самая низкая. То есть наш человек отнюдь не глупей заморской птицы и тоже адекватно реагирует на перманентный... скажем, ремонт.
Но зато в сферах, окружающих половую, - в административной, например, да и в художественной - жизнь, наоборот, бьет ключом.
Как выяснилось, единственное, чего нам сейчас по-настоящему не хватает, - это памятника поэту Иосифу Бродскому. И чуткий "Альфа-банк" выделил сколько нужно денег, и объявил конкурс, и сто двадцать скульпторов в разных странах засели за работу, и двадцать четыре избранных проекта вот только что представлены публике. Бродский на чемоданах, Бродский за столиком кафе, еще один Бродский на чемоданах и так далее.
Есть, впрочем, и вполне приличные предложения; одно мне даже понравилось: без фигур, без вещей - памятник из невской воды, набережного гранита и стихов... Красиво и даже величественно, а значит - никаких шансов. Победит, конечно, кто поплоще. И, само собой, дружба.
Знаменитый г-н Церетели (как же без него?) своего Бродского одел частично в бушлат, частично во фрак под докторской мантией (кстати: как раз такую в четверг набросили на плечи бургомистру: за вклад в петербургскую архитектуру), - короче, вылепил символ удачи... Вот такой и поставят (если до этого вообще дойдет), причем поставят в двух шагах от Преображенского Спаса и, по европейской моде, прямо на траву, чтобы удобней было обливать бедного поэта всякой дрянью и царапать на бронзе мерзости.
Книга про замечательного писателя середины XIX века, властителя дум тогдашней интеллигентной молодежи. История краткой и трагической жизни: несчастливая любовь, душевная болезнь, одиночное заключение. История блестящего ума: как его гасили в Петропавловской крепости. Вместе с тем это роман про русскую литературу. Что делали с нею цензура и политическая полиция. Это как бы глава из несуществующего учебника. Среди действующих лиц — Некрасов, Тургенев, Гончаров, Салтыков, Достоевский. Интересно, что тридцать пять лет тому назад набор этой книги (первого тома) был рассыпан по распоряжению органов госбезопасности…
Самуил Лурье. Колонка дежурного по номеруСветлана Бондаренко. Хроники «Обитаемого острова» (отрывок из работы)Сергей Синякин. Младенцы Медника (начало повести)Тим Скоренко. РеваншЭльдар Сафин. Цветы мёртвого городаКонстантин Крапивко. ЦаревнаАндрей Вахлаев-Высоцкий. Количество свободыВладимир Покровский. Лохнесс на КонкеВиктор Точинов. Нагота патриархаПавел Полуян. «Как ликвидировать НЛО?» (интервью В. Павлову)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Петербуржец Самуил Лурье — один из лучших российских эссеистов, автор книг «Литератор Писарев», «Толкование судьбы», «Разговоры в пользу мертвых», «Успехи ясновидения» и других. Его новая книга — это хорошо выполненная мозаика из нескольких избранных произведений и отдельных литературных тем, панорама, собранная из разноцветных фрагментов литературы разных эпох.Взгляд Лурье на литературу специфичен, это видение, скорее, не исследователя-литературоведа, а критика, современника, подвластного влиянию поэтики постмодернизма.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.