Взгляд ангела - [23]

— Просто великолепно! Благодарю вас, мисс Линдер!

— Не за что, преподобный отец, — девушка подошла к столу и стала убирать посуду. Она старалась не встречаться с ним глазами, а в ее голосе были заметны смешинки. — Мы с па гарантируем хорошее обслуживание во всем.

Зак почувствовал себя возрожденным к жизни и ему не хотелось возвращаться в свою «больничную палату».

— Ваш отец никуда не уехал сегодня? Мне надо бы кое-что обсудить с ним.

— Он принимает гостей. Но я думаю, он с удовольствием согласится поболтать с вами, так как общество священников ценит выше всего на свете, кроме, пожалуй, общества мешка с золотым песком. — Бет задумчиво помолчала, а потом вдруг ее рот искривился так, как будто она съела ложку горчицы. — Догадываюсь, что вы, два вонючих хорька, захотите сообща состряпать план моего «спасения».

— Бет Энн, — Зак поймал ее за запястье руки. Девушка замерла, держа в другой руке грязную тарелку. Ее серебристо-серые глаза широко раскрылись и в них появилась настороженность. Он стал мягко водить подушечкой своего большого пальца по нежным сухожилиям ее запястья, там, где можно было нащупать пульс. Он бился учащенно. — Сначала нам придется немного поработать над вашим излишне острым язычком. Вот вас задевает оскорбительное отношение к вам со стороны окружающих. Уверяю, оно было бы много мягче, если бы вы при каждом удобном случае не кололись, как ежик.

— Много вы знаете о человеческой натуре! — проговорила Бет, презрительно скривив губы. — Окружающие уже давно определились со своим отношением ко мне. Даже если бы я вдруг стала сладкой, как мед, это ничего не изменило бы. Так что оставьте свой дурацкий совет при себе.

Она вырвала свою руку с плохо скрываемым раздражением и швырнула грязную тарелку в таз.

— Да, немного надо для того, чтобы вывести вас из себя, как я погляжу, а? Вы становитесь колючей, как кактус и во все стороны выставляете колючки, — задумчиво проговорил Зак. Он поднялся и вплотную подошел к Бет, глядя на то, как яростно она трет мочалкой тарелки. — Это так же эффективно, как и обаяние. И никто не видит, какая вы на самом деле мягкая и робкая.

Бет Энн накинулась на него.

— Вам надо долго учиться для того, чтобы хоть казаться более или менее умным, святой отец! Я никогда не слышала ничего более идиотского в своей жизни!

Зак-то знал, что он затронул ее за живое.

— Желаете, чтобы я отправился прямиком в ад, не так ли?

— Именно!

— Чтобы я не вертелся у вас перед глазами и не служил живым напоминанием о том, с какой легкостью вы посылаете в человеческое существо пулю, не так ли?

Щеки Бет зарделись.

— Это был несчастный случай. Я уже извинилась за него.

— Ага, понятно. Значит вы сейчас все делаете для того, Чтобы я поскорее поправился и убрался из «Отдыха путника»?

— Как христианка, я конечно же желаю вам скорейшего выздоровления, — сказала Бет напряженно.

Зак задумчиво кивнул.

— Понимаю. А горчичники, которые снимаются вместе со шкурой, и «целительные снадобья», которые обжигают горло, как адский огонь, это составные части вашей заботы о моем здоровье?

— К-конечно…

Зак приподнял ее лицо рукой за подбородок так, чтобы можно было прямо заглянуть в ее глаза, в которых сейчас бушевала буря.

— Я просто хочу вам сообщить, дорогая, что без особого труда разоблачил все ваши козни.

— Козни? — в ее взгляде одновременно было выражение вины и тревоги. Дыхание сильно участилось и стало прерывистым.

— Вы пытаетесь превратить мою жизнь в ад для того, чтобы я побыстрее отсюда съехал. Так вот, со всей ответственностью заявляю — этот номер у вас не пройдет.

Бет хотела в ответ выпалить что-нибудь достойное, но передумала.

«Будь я проклята, — подумала она, — если не взгляну ему сейчас прямо в глаза и не стану все отрицать!»

— Не понимаю, о чем это вы?

— А о том, чтобы вы преодолели в себе ненависть по отношению к духовенству, — конкретно по отношению ко мне, — потому что я все равно никуда отсюда не подамся до тех пор, пока не почувствую себя вполне здоровым и готовым к продолжению пути.

Бет Энн шлепнула рукой по мыльной воде.

— Я так и знала! Странствующий спаситель! Много вас таких бродит! Только не думайте, что вы будете тут донимать меня до скончания века!

— Я угрозы не воспринимаю, Бет Энн, — вежливо заметил Зак. — Господь это так просто не прощает. Я тоже.

— О Боге предоставьте мне право думать самой, благодарю вас! Но вам меня не запугать!

— В самом деле? — Зак улыбнулся и склонился так близко к ее лицу, что они едва не столкнулись лбами. — А что же мне с вами тогда делать?

Глаза Бет широко раскрылись, как у напуганного олененка, дыхание стало шумным.

— Ничего, — проговорила она, наконец, с трудом. Затем уже смелее добавила: — Учтите — сумасшедшей я все равно не стану несмотря на все ваши ухищрения!

— Видите ли, дорогая, в вашем праведном гневе есть что-то очень интригующее, — вкрадчиво заговорил Зак. Он был сейчас похож на хищника, который играется с жертвой, загнав ее в угол. — Что-то, что заставляет учащенно биться ваше сердечко, от чего у вас сосет под ложечкой. Что-то, что вызывает у нас обоих любопытство — какие будут ощущения — если я снова дотронусь до вас?