Вздохи Харухи Судзумии - [4]

В самом начале организации кружка Асахину затащила к нам Харухи, озвучив туманную причину — „я подумала, что нам нужна девочка-талисман“. Затем она силком заставила ее переодеваться в костюм горничной и с тех пор Асахина стала официальной горничной „Бригады SOS“, каждый день после уроков безупречно исполняя свою роль. Не потому, что у нее в голове винтиков не хватает, просто она такая послушная и милая, что у меня слезы на глаза наворачиваются.

Асахина перебывала девочкой-зайчиком, медсестрой и болельщицей из группы поддержки, но костюм горничной однозначно лучший. Могу даже определенно сказать, что даже если в нем нет никакого смысла, такой сюжетный ход мне все равно весьма по душе. Да, кстати, обращаю ваше внимание: осмысленные затеи Харухи можно пересчитать по пальцам одной руки.

Причин у нее, однако, всегда на все хватает, вот для нас это оборачивается кучей проблем. Можно сказать, было бы лучше, если бы все было бессмысленно от начала и до конца.

Если у Харухи и получилось что-то стоящее, то разве только это — Асахина в образе горничной. Ей это настолько идет, что аж голова кругом! Это единственная задумка Харухи, которую я целиком и полностью поддерживаю. Не знаю уж, где и почем она купила этот костюм, но относительно одежды у Харухи определенно есть вкус. Разумеется, Асахина что ни наденет, все равно будет выглядеть как первоклассная модель, но я все равно предпочитаю костюм горничной, для моих глаз это настоящая отрада.

— Я сейчас заварю чай, — милым голоском прощебетала Асахина. Она убрала метлу, поспешила к шкафчику с посудой и начала доставать чашки.

Что-то жесткое вонзилось мне в бок — это Харухи пихнула меня локтем.

— Чего глаза-то щуришь, а?

Меня так взволновала милая суета Асахины, что мое лицо и впрямь чуть не расплылось в счастливой улыбке. Такое случилось бы с каждым, кто увидел перед собой милую, элегантную и скромную Асахину.

Со стола, на котором стояла черная пирамидка, подписанная „Командир“, Харухи взяла нарукавную повязку с той же надписью, надела ее на руку, уселась на стул и окинула взглядом комнату.

У самого угла стола сидела, раскрыв толстую книгу еще одна участница нашего кружка.

— …

Это была ни кто иная как молчаливая, полностью погруженная в чтение Нагато Юки — десятиклассница из литературного кружка, которую Харухи считала чем-то вроде „трофея в придачу к захваченной комнате“.

Ее присутствие было незаметным, как присутствие азота в атмосфере, но из всех она самая странная. Можно сказать, еще страннее Харухи. Харухи непонятна от начала и до конца, мои же обрывочные сведения о Нагато только больше все запутывают. Если верить ее же словам, то эта безмолвная, безэмоциональная, безучастная и бесстрастная коротко стриженая хрупкая девочка — не человек, а созданный пришельцами механизм для коммуникации с людьми. Как это так я и сам не знаю. Она сама сказала мне об этом, я мало что понял, но, похоже, что это правда. Причем Харухи ничего не подозревает и до сих пор считает Нагато „слегка странноватой книгочейкой“.

Вообще-то, „слегка“ — это очень мягко сказано.

— Где Коидзуми-кун?

Харухи бросила на Асахину острый взгляд. Вздрогнув на мгновение, Асахина ответила:

— Ох… Он еще н… не пришел, опаздывает…

Асахина аккуратно зачерпнула чайные листья из баночки, и положила их в маленький чайничек. Я глянул на вешалку в углу комнаты. Столько разных костюмов — просто как в театральной костюмерной! Слева направо: костюм медсестры, девочки-зайчика, летний костюм горничной, костюм болельщицы из группы поддержки, юката, белое платье, „шкура леопарда“, костюм лягушки, какой-то непонятный балахон и так далее, и тому подобное…

За последние шесть месяцев каждое из этих одеяний частенько украшало собой тело Асахины. Надо сказать, никакого смысла одевать в них Асахину не было, все это исключительно ради того, чтобы Харухи была удовлетворена. Может, это из-за какой-то травмы в детстве? Например, Харухи не покупали кукол, и сейчас она отыгрывается на Асахине? Из-за этого теперь травма нанесена уже Асахине, а я коварно наблюдаю за этим и наслаждаюсь… Так, кажется, картинка получается слишком живая, так что умолкаю.

— Микуру-тян, чай!

— А… да! Несу-несу!

Асахина суетливо налила зеленый чай в кружку с надписью „Харухи“ и поспешно принесла ее на подносе.

Харухи взяла чашку и отхлебнула из нее. Затем тоном мастера икебаны, упрекающего своего ученика за нерадивость, сказала:

— Микуру-тян, мне кажется, я же уже говорила об этом. Забыла?

— А? — Асахина испуганно попыталась закрыться подносом. — Ч… что?

Она наклонила голову, будто воробушек, вспоминающий вкус съеденного вчера пшена.

Харухи поставила свою кружку на стол.

— Когда ты разносишь чай, ты должна в одном случае из трех спотыкаться и опрокидывать его! Сейчас ты никакая не неуклюжая горничная! Совсем никакая!

— А… ээм… п… простите.

Хрупкие плечики Асахины задрожали. Впервые слышу об этом правиле. Эта девчонка что, считает, что горничная должна быть неуклюжей?

— Ну, ничего, Микуру-тян. Можешь потренироваться на Кёне. Давай-ка, опрокинь чашку ему на голову!

— А?.. — сказала Асахина и посмотрела на меня. Кто-нибудь, дайте мне дрель! Я просверлю Харухи голову и заменю содержимое! Черт, боюсь, ни у кого нет — остается лишь вздохнуть.