Вздохи Харухи Судзумии - [24]

Нагато, смахивающая на куклу и так, безмолвно проследовала на свою позицию и замерла там. Ее черная мантия развевалась на дующем с гор ветру.

Харухи, крутя на пальце отнятый у Асахины пистолет, объявила:

— Вот так и стойте. Хочу снять, как вы друг на друга смотрите. Коидзуми-кун, готовь отражатель.

Затем Харухи возвратилась к режиссерскому стульчику, направила пистолет в воздух и заорала:

— Действуем!

Я в панике включил камеру, но еще больше меня, кажется, запаниковала Асахина. Действуем? Но Харухи сказала им просто стоять, какого еще действия она требует?

— …

Нагато и Асахина молча изучали выражение лица друг друга.

— Ммм…

Первой отвела взгляд Асахина.

— …

Нагато продолжала без отрыва смотреть на Асахину.

— …

Асахина тоже молчала.

Эта сцена свидания на фоне легкого ветерка могла продолжаться бесконечно.

— Хватит! — с чего-то вмешалась Харухи. — Ну и почему битвы не получается?

Да потому что они просто стоят.

Взяв вместо пистолета мегафон, Харухи решительно подошла к Асахине и легонько похлопала её по мягким каштановым волосам, которые сама же и укладывала.

— Микуру-тян, послушай. Какой бы симпатичной ты ни была, нельзя терять бдительность. Таких вот симпатичных вокруг — как грязи! Если успокоиться, молодежь тебя в два счета обставит!

Что она хочет сказать?

Харухи приказным тоном сказала закрывшей голову Асахине:

— Поэтому, Микуру-тян, постреляй лучами из глаз!

— Э? — глаза Асахины расширились от удивления. — Но я никак не могу!

— Вот для этого у тебя левый глаз другого цвета! Он же не просто так голубой! В нем скрыта невероятная сила — вот этот луч. «Луч Микуру»! Им и стреляй!

— Н… не буду!

— Давай!

Вцепившись в голову согнувшейся Асахины, Харухи принялась стучать ей желтым мегафоном по макушке.

Ну нет, кричащая от боли Асахина — это уже чересчур! Картина вопящей Асахины была уж слишком трагичной. Я передал камеру Коидзуми, который опустил отражатель и с интересом наблюдал за этой сценой, и схватил Харухи за шиворот:

— А ну перестань, идиотка!

Затем я оттащил Величайшего Режиссера подальше от маленькой официанточки.

— Нормальные люди из глаз лучами не стреляют. Совсем сдурела, что ли?

Взгляни только на Асахину, горько плачущую, обхватив голову! Посмотри, как из ее глаз катятся жемчужные слезки!

— Хмпф, — фыркнула Харухи, отвернувшись, пока я еще держал ее за шиворот. — Да понятно все!

Я отпустил ее. Харухи, постукивая мегафоном по собственной шее, сказала:

— Я просто хотела придать ей нужный запал для стрельбы лучами, а то главной героине честолюбия не хватает. Не понимаешь ты шуток.

Все потому что твои шутки на шутки совсем не похожи. Что делать, если у Асахины и впрямь есть способность палить лучами?

…Ее ведь нет, правда?

Почувствовав себя неспокойно, я скосил взгляд на Асахину. Она безучастно подняла на меня свои странные, ничего не видящие от слез глаза, затем заморгала и легонько качнула головой. Похоже, мою попытку контакта глаз Асахина не воспринимает. Пока я размышлял над этим, со своим замечанием выступил Коидзуми:

— Думаю, об этом можно позаботиться после съемок, когда будем заниматься спецэффектами.

Коидзуми вкрадчиво, как заядлый мошенник, улыбнулся и передал Асахине упаковку салфеток:

— Разве Судзумия-сан не собиралась поступить так с самого начала?

— Так и собиралась, — подтвердила Харухи.

«Сильно сомневаюсь», — подумал я.

Асахина вытерла слезы салфеткой, высморкалась, а затем с недоумением стала переводить взгляд с Харухи на меня. Нагато, будто бросающийся в глаза суфлер, так и стояла — безмолвная и продуваемая ветрами. Кстати, неужели солнце еще не село? Не могу дождаться момента, когда наши съемки прервутся из-за темноты.

— Снимаем сцену заново, — сказала Харухи и принялась объяснять Асахине, как должна выглядеть ее поза для атаки.

— «Луч Микуру!» Кричишь и делаешь рукой вот так.

— Т… так?

— Нет, вот так! И закрой правый глаз.

Левую руку следовало приложить к левому глазу, образовав пальцами букву «V», и стрелять, моргая глазом.

— Микуру-тян, попробуй-ка сказать вслух.

— …Луч Ми… Ми… Микуру.

— Громче!

— Луч Микуру!

— Не стесняйся, громче!

— Ммм…. Луч Микуру!

— Чтоб голос прям из груди шел, из сердца!

Чего-чего?

Теперь Харухи заставляет раскрасневшуюся Асахину кричать грудью. Взгляды гуляющих по парку детишек с родителями становились невыносимыми. Хотелось бы мне сказать им, что это никакой не балаган, но подобие фильма, которое мы снимаем балаган и есть. Еще куда бы ни шло, если бы мы просто снимали заранее сочиненную постановку. А так — ни малейшей идеи насчет продолжительности этой счастливой истории от Харухи у меня нет, хотя для рекламы с Асахиной всего этого уже более чем достаточно.

Вскоре Асахина и Нагато снова стояли на нарисованных на земле крестах, Коидзуми в стороне держал отражатель на высоко поднятых руках, будто готовясь крикнуть «банзай!», Харухи вернулась к себе, а я стоял в двух метрах за черной фигурой Нагато и снимал через ее плечо Асахину — таков был съемочный план в соответствии с инструкциями Харухи.

Все произошло внезапно.

— Отлично, теперь — луч! — крикнула Харухи, и Асахина неуверенно приняла свою позу.

— Луч Ми…Микуру! — Асахина мило пискнула в уставившуюся на нее камеру и мигнула.