Взаимное притяжение - [6]

– Не доводи меня, Коттон. Что ты хочешь сказать? Что я боюсь Сэма? – Томми фыркнул, хотя в его тоне не было уверенности.

– Я должен сознаться, – кротко сказал Джексон, – что я-то боюсь Сэма.

Коттон вернулся к прежней теме:

– Я просто хотел спросить: с чем он пристал к ней на этот раз? Что он задумал?

– Ничего. – Томми загадочно ухмыльнулся. Почему он должен демонстрировать всему свету свое неведение?

Он надел темные очки.

– Ладно, у меня полно дел. Пойду в тюрьму, посмотрю, что там на обед. Билли Бобу осталось еще почти три недели, а он уже, по-моему, совершенно извелся. За ним нужен глаз да глаз. Пока, ребята.

Узкая улочка, отделявшая банк от аптеки, вела на маленькую площадь с большой автомобильной стоянкой, предназначенной только для служащих банка, о чем напоминал большой красно-белый щит со строгой надписью. Вишневый «Порше» попытался приткнуться где-нибудь между другими машинами, заполнившими стоянку, но не нашел ни малейшей щели.

Сначала «Порше» нацелился, было на относительно свободное пространство рядом с длинным белоснежным «Кадиллаком», около которого красовалась табличка: «Внимание! Этот участок – частная собственность президента банка Сэма Пеннингтона».

Но в последний момент автомобиль изменил намерение и, сделав немыслимый разворот, втиснулся на единственное остававшееся, на общей стоянке место.

Силоу Пеннингтон не сразу вышла из автомобиля. Она посидела немного, яростно сжимая руль и стараясь успокоить бурю, бушевавшую у нее в душе. Ее отец, Сэм Пеннингтон, президент банка, вызвал свою дочь якобы из-за неверного оформления документов.

Это все из-за Майкла! Этот подлиза уже успел добраться до отца и пожаловаться ему. Надо было опередить его, а не прятаться в своей комнате, избегая столкновения. И что? Рассказать все Сэму? Даже если бы она собралась с духом, он бы все равно не поверил.

Он думает, что свет клином сошелся на Майкле.

И вот чаша ее терпения переполнилась. Сегодня она скажет отцу правду, понравится это ему или нет.

Чтобы успокоиться, она провела рукой по темно-синей юбке, но материя закончилась почему-то гораздо раньше, чем она ожидала. Тут она вспомнила, что сегодня специально надела юбку покороче. Это был вызов. Терзаясь бессонницей, она догадалась, что Майкл пожалуется отцу, а тот вызовет ее к себе немедленно. Да, она была рада, что надела эту юбку. Одного этого достаточно, чтобы взбесить Сэма.

Ну, может быть, слишком уж коротко. Силоу посмотрела на свое отражение в изогнутой полированной поверхности автомобиля и досадливо поморщилась, убедившись, насколько открыты взгляду ее ноги. Ей стало не по себе.

Да и вырез на ее коротком, до талии, белом жакете чересчур глубокий. А крупные квадратные серьги в ушах слишком блестящие. Сэму есть на что полюбоваться, это выведет его из себя не меньше, чем на полчаса. Даже про Майкла, наверное, забудет.

«Ну, девочка, размечталась! – сказала она себе, невесело усмехнувшись. – Как же, забудет он…» И она вошла в банк, как в клетку со львом.

Мэри Уотсон работала у Сэма Пеннингтона личным секретарем; миновать ее было невозможно, потому что она сидела за большим столом прямо у входа на этаж.

Еще три женщины сидели рядом с ней за столами поменьше. Это были так называемые «девочки» Мэри, хотя одна из них, например, была уже бабушкой – и по возрасту, и по солидному виду. «Бабушка» первая увидела Силоу и улыбнулась ей, как улыбалась всегда, когда та появлялась в банке.

Наконец Мэри подняла глаза и целую минуту глядела на Силоу с деланным сочувствием.

– Ну, как там, в Довере? – спросила она с улыбкой.

– Прекрасно. Мне очень нравится, и я надеюсь, что через час-полтора снова окажусь там, – пробормотала Силоу.

Впрочем, что тут притворяться, подумала она с горечью, всем уже наверняка хорошо известно, что ее вызвали сюда не за наградой.

Мэри посмотрела на свой телефон, весь в кнопках и разноцветных огоньках.

– Он сейчас говорит по телефону, – сказала она. – Но вы можете войти.

«Дозволили увидеть короля и выслушать приговор», – подумала Силоу, направляясь к массивным дверям отцовского кабинета.

Стараясь не обращать внимания на мужчину, сидевшего за столом с трубкой телефона у правого уха, она стала сосредоточенно рассматривать давно знакомую обстановку. На полу лежал серебристый ковер. Стены с голубовато-серыми обоями. На окнах висели тяжелые шторы брусничного цвета. Дневной свет, проходя сквозь них, окрашивал в теплые тона три портрета, висевших на дальней стене. На первом портрете был изображен давно умерший брат Сэма по имени Дэвид. В середине красовался сам хозяин кабинета. А на третьем портрете была рыжеволосая девочка с огромными карими глазами на маленьком серьезном личике. Ей было всего семь лет, когда с нее писали портрет. Сэм, наверное, предпочел бы, чтобы она осталась такой же маленькой, тихой и послушной.

Он специально заставлял ее ждать. Закончив говорить по телефону, отец принялся за какие-то бумаги, и теперь тишину нарушал только скрип его пера. Ну, уж нет, она не позволит ему запугать себя еще до начала разговора.

Она решительно прошагала через всю комнату к высокому узкому окну, выходившему на автомобильную стоянку. Рядом со стоянкой виднелась городская тюрьма, фасад которой выходил на другую улицу.