Вызов смерти - [14]

Майк отключил ауру, но остался сидеть в кресле. Его била дрожь.

Во рту был привкус рвоты. Ему было плохо. Это не был Исполнитель. Это был просто человек, боявшийся за свою жизнь. Любой в такой страшной ситуации излучал бы хорошо; однако у Исполнителя излучение было бы чище, отрицательные эмоции лежали бы на самой поверхности. Неужели зрители так глупы?

– Они никогда не наблюдали смерть ТРЕНИРОВАННОГО Исполнителя. Им не с чем сравнивать.

– Но это же очевидно! – запротестовал Майк. – Никакой глубины!

Мак-Гиви выпрямился в кресле.

– Ну ладно. Допустим, зрители знают. Допустим, они на самом деле знают, что это не Майк Джоргова был растерзан в темной аллее.

– Но они не должны терпеть такой обман!

– Почему бы и нет?

Майк не нашел, что ответить.

– Взгляните. – Мак-Гиви встал. – Они спокойно отнеслись к жестокому убийству. Для них в том, что произошло, не было настоящего ужаса – по крайней мере, не было достаточно ужаса, чтобы вызвать протест.

Майка опять затрясло.

– Если они получили уникальную программу, если они могли испытать Смерть, не умирая, если они могли ощутить чувства казнимого без всякого вреда для самих себя, какое им дело до того, передавал ли все это настоящий Майк Джоргова или же просто какой-то несчастный идиот, один из винтиков огромной машины? Винтик, который стал не нужен или у которого стерлась резьба.

– Им нравятся такие вещи?

– Еще как. Такие штуки получают самый высокий рейтинг.

– Мне хочется пить. Хочется "Прохладной Колы", – сказал Майк. – Реклама на подсознание?

– Да. Шоу продает в четыре раза больше продуктов после того, как их рекламируют в передачах вроде этой. Они возбуждают у зрителя желание, которое он удовлетворяет одним способом: покупая, покупая и покупая.

Майк присвистнул.

– В том, что произошло, есть одна хорошая сторона, – сказал Мак-Гиви.

– Хорошая?

– Да. Теперь вы официально мертвы. Вы можете выйти во внешний мир, не беспокоясь о том, что вас раскроют.

– Так я вернусь за Лизой?

– Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы вернуться?

– Да.

– Вы, Исполнители, дружная компания. Сторм поступил так же.

– Сторм? Он тоже решил действовать в первых рядах?

– Да. Он взял себе другое имя: Фредрик.

– О Боже!

– Да-да. Вы продолжаете настаивать на том, чтобы отправиться за Лизой самому?

Он подумал о Томе Сторме-Фредрике, распростертом поперек сиденья аэромобиля, о теле, лишенном головы. А еще он подумал о Лизе и Кокли и принял решение:

– Я вернусь туда за ней.

Мак-Гиви вздохнул:

– Очень хорошо. Тогда вас доставят в тайное место для прохождения подготовки. Вас будут учить методам самозащиты, персональным приемам, хитростям и все такое. Вы познакомитесь с Нимми, лучшим из наших людей.

– Нимми? Кто это?

– Роджер Нимрон. Президент,

Часть вторая УРОКИ РЕВОЛЮЦИИ

Глава 1

Майк Джоргова смотрел в окно – на пустоши, уносящиеся назад. Много снега растаяло со времени его побега. Серые холмы талого снега лежали на уступах обрывов, куда их сбросила снегоуборочная техника. Всюду проступала жидкая коричневая грязь. Снег создавал трудности даже для аэромобилей, поскольку его поверхность не была достаточно прочной опорой для воздушной подушки. Машины двигались валко, начинали вилять, и часто такой полет заканчивался аварией. На многих новых автострадах пришлось даже смонтировать обогревающие установки, которые растапливали снег, стоило ему только лечь на дорожное полотно. Со временем надобность в снегоуборочной технике отпадет.

А вокруг были пустоши…

А вот небо было ясным, ярко-голубым, и этот контраст не давал Майку окончательно провалиться в эмоциональную трясину, с самого утра образовавшуюся на задворках его сознания. Это было болото сомнений. Вот и опять он не знает, куда, зачем или хотя бы с какой целью его везут. "Дополнительное обучение" – слишком расплывчатая фраза. Он чувствовал, что над ним снова смыкается серая пелена отчужденности. В дальних уголках его сознания горело пламя, светившее сквозь тучи, и имя этому пламени было – Лиза. Может быть, только это и не давало ему свернуть с пути. Но он не мог быть полностью уверен даже в этом. Для него это пламя было символом любви, и все же Майк не мог быть уверен, что любит ее. Он никогда не знал другой женщины. Его готовили к тому, чтобы он любил Лизу. И именно это вселяло в него неуверенность. Он хотел уничтожить Шоу. Он ненавидел Кокли и все, что олицетворял собою этот человек. Но он боялся, что однажды увидит Лизу и поймет, что пламя любви было поддельным, искусственным. Его единственная цель может оказаться ничем, пустышкой. Это опасение погружало душу Майка в черный омут страха.

Сугробы, похожие на гусиный пух, громоздились от горизонта до горизонта.

Майк отогнал мрачные мысли и попробовал сосредоточиться на загадках, которые пока не смог разгадать. Он по-прежнему не знал местонахождение жилища Мак-Гиви. Его дом, несомненно, находился под водой, потому что, когда они покидали его, Майк чувствовал давление, слышал гудение винтов и ощутил толчок, когда аэромобиль вынырнул из воды. Глаза его были завязаны. Когда через полчаса их развязали, он увидел только хлопья снега и грязь в кюветах. А теперь он ехал в какое-то столь же таинственное место, где скрывался Президент Соединенных Штатов. Мак-Гиви объяснил, что люди Кокли пытались убить Роджера Нимрона, и это заставило Президента скрыться, объявив широкой публике, что он уходит в небольшой рабочий отпуск. Никто не задавал вопросов по поводу этого заявления. Его и заметили-то немногие. Лишь около четверти населения страны знали Президента по имени, как показал последний список избирателей. Люди в массе своей почти не интересовались политическими деятелями.