Вызов небесам - [33]

- Кто из вас был инициатором этого безобразия? — произнес он, буравя их глазами. — Только не говорите, что это Алеша, — ни в жизнь не поверю!

Мальчишки подавленно молчали. Поняв, что таким образом от них ничего не добиться, Антонио целенаправленно взялся за Влада:

- Ну уж ты-то точно в этом поучаствовал! Я слишком долго закрывал глаза на твои шалости, и вот до чего дошло: нарушен категорический запрет на посещение вами других населенных пунктов! А тут еще и поездка с риском для жизни! Я, кажется, поручал тебе защищать Алешу, а не втягивать его в свои авантюры. Отвечай, как ты посмел подвергнуть его такой опасности, да и других своих приятелей тоже?!

У Влада на глазах навернулись слезы. Мальчик одновременно и ощущал свою вину, и отчаянно не хотел одному становиться козлом отпущения. Он беспомощно глянул на Корнея, потом на Василидиса.

- А что я… Я… да, хотел в цирк съездить… Но не я один…

Корней не выдержал и решил заступиться за друга:

- Дядя Антонио, это не только его идея была, но и моя тоже…

- И я тоже в этом участвовал… — опустив глаза, признался Василидис. — Денег на билеты дал, и ребят мы вместе агитировали…

- Итак, выясняется, что вся эта затея — плод коллективного творчества, — резюмировал Триллини. — Ну что же, инициаторов мне придется сурово наказать, чтобы впредь неповадно было. Все, кроме Влада, могут быть свободны, с виновными будем разбираться завтра. Влад, тебе как главарю этой компании придется заняться обеспечением предстоящего наказания. А именно — заготовкой инструментов для него. Вот тебе нож. Знаешь, где за околицей поселка растут молодые березки? Так вот, ступай туда и нарежь с них длинных прямых веток покрепче. Да побольше, чтобы на всех троих хватило!

Ярко-голубой от стыда Влад выскочил из дома Триллини и, стараясь не оглядываться на собравшихся у крыльца сочувствующих, зайцем помчался по улице поселка. Догнать его и не пытались. Все расспросы достались самому Триллини, который вышел на крыльцо проследить, куда пошел Влад.

- А что это с Владом случилось, дядя Антонио? — спросила худенькая Элоиза, стоявшая у самого крыльца. — Я таким голубым его в жизни не видела!

- Влад наказан! — жестко произнес Триллини. — Корней с Василидисом тоже! Можете расходиться, разбор полетов закончился!

Получившие разнос мальчишки показались из дома вслед за Триллини и, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, бочком-бочком растеклись в стороны, после чего поспешили по своим домам, не отвечая на расспросы. Из них всех один Петр чувствовал себя довольно уверенно, в осознании выполненного долга. Толику еще предстояло объясняться с матерью касательно сломанной руки, а Корнею с Василидисом томиться в ожидании завтрашнего дня.

Вечером за ужином Триллини спросил Тверинцева:

- Ну что, Николай, случалось тебе когда-нибудь пацанов драть?

- Да нет, я ведь старый холостяк, ты же знаешь. Работать с детьми тоже как-то не доводилось. Так что знаю об этом только теоретически.

- Вот-вот, и мне тоже не доводилось, а ведь придется…

- Думаешь, иначе никак нельзя на Влада повлиять?

- Может быть, и можно, да ведь безалаберность такая быстро не исправляется, а времени у нас с тобой нет. За два месяца ответственность не воспитаешь. Что уж там говорить, просмотрел я, как наши мальчишки в подростковый возраст вошли! Пока маленькие были, им можно было сказать «нельзя!», и ничего, слушались! А теперь у них гормоны играют, им свои возможности испытать хочется, да что там «хочется» — требуется! Против природы не попрешь. Матери для них больше не авторитеты, им мужская рука необходима, причем такая, которая могла бы их взнуздать и удержать от опрометчивых поступков, раз сами они пока удержаться от них не в состоянии. И кроме нас этим сейчас заняться некому. Задача перед нами сейчас стоит очень трудная: за один день преподать им такой урок, чтобы на все оставшееся время хватило, пока они в силу не войдут.

- Ну и как мы им этот урок преподавать будем, раз никогда этим сами прежде не занимались? — осведомился Тверинцев.

- Значит, придется учиться на ходу! Есть тут у меня на примете один старичок, Силантьев Матвей Кузьмич, вот он своих сыновей точно розгами воспитывал! Если хорошенько попросить, может согласится тряхнуть стариной, а мы уж, глядя на него, научимся. Учти, Николай, тебе твоего любимца Влада наказывать придется. Он должен понять, что даже после того, как ты его усыновишь, ему все равно ничего с рук сходить не будет.

Тверинцев уныло кивнул.

Переговоры Антонио с Силантьевым прошли успешно. Крепкий пенсионер за небольшую мзду согласился провести показательную порку трех юных шалопаев и даже показал, как правильно готовить розги. Экзекуцию назначили на завтрашний вечер, поскольку Триллини все же не собирался отказываться от планового медицинского осмотра своих подопечных.

Во время последовавшего назавтра медосмотра, Антонио то и дело прищелкивал языком от восхищения, обследуя участвовавших в поездке безобразников. Хотя некоторые мальчишки только вчера умудрились капитально ободраться, на их нынешнем физическом состоянии это почти не сказывалось. На теле Петра не осталось и следов от вчерашних ранений, словно он и не валялся на дороге весь в крови. Рана на виске Василидиса успела зарубцеваться и опасности не представляла, Толика уже почти не беспокоила его сломанная рука, о царапинах Влада можно было и не вспоминать. Куда больше Антонио сейчас заботила внезапно проявившаяся сила Петра. Приборы, измерявшие уровень биоизлучений, при приближении к этому мальчику зашкаливало, Триллини даже поймал себя на мысли, что испытывает какой-то иррациональный страх, когда подходит близко к Петру. Управлять этим парнем теперь нечего было и думать, как бы самому невзначай не стать объектом его управления! «Вот и второй случай проявления способностей», — думал Антонио. — «У Стива это произошло постепенно и как-то незаметно, а вот у Пети — бурно, в результате перенесенного стресса. Как-то этот процесс будет протекать у остальных? Надо будет поразмышлять об этом на досуге.»