Вызов - [31]

Она отворачивается к окну и смотрит, как город сменяется пригородом, а пригород – сельской местностью. Ей надо успокоиться и собраться с мыслями.

Сара пытается представить что-нибудь приятное, какое-нибудь место подальше отсюда. И в результате снова начинает думать о Кристофере. Вспоминает вечер перед выпускным, перед тем как метеорит разрушил ее школу и убил ее брата. Кристофер заехал за ней домой и повез в уединенное местечко на реке Миссури, где устроил для возлюбленной пикник. Но им было не до еды: почти все время они провели под одеялом – целовались, обнимались, шептали что-то между поцелуями, держась за руки, переплетясь телами. Вечер получился отличный, один из лучших за всю жизнь. И хотя Сара все время твердила себе, что надо забыть о Кристофере по крайней мере до окончания Игры, как только она решила подумать о чем-то приятном, первая мысль оказалась о нем.

Но как бы Саре ни хотелось погрузиться в воспоминания о том, как они с Кристофером были вместе, поверх накладывается назойливый код, внедренный в ее сознание кеплером 22b.

Длинный и бессмысленный числовой ряд. Как она ни старается подумать о чем-нибудь другом, как ни пытается отвлечься от него, какими бы приятными ни были воспоминания, какими бы сладкими ни были бы фантазии, числа не уходят.

498753987.24203433333503405748314984.57439875234872039849999329.29292389370213754893567.2498572341234675489342267743453777 7773923046805.3652566245362209845710230467233100438.138572101 02000209357482[52]

Сара – мастер по расшифровке кодов, но в этом она не видит никакой логики. Ни системы, ни подсказки, ни ритма, который обычно таится в каждом шифре. И она снова всецело переключается на него, печалясь из-за увядающего воспоминания о Кристофере.

– Ты как? – спрашивает у нее Яго.

– Не знаю, – отвечает Сара, удивляясь, как ей легко говорить ему правду.

– Ты вроде бы загрустила.

– Ты догадался?

– Да. Хочешь поговорить об этом?

Сара улыбается, слегка смущаясь от мысли о задушевной беседе с парнем, с которым познакомилась только недавно. Да еще и Игроком. Рассказывать ему о Кристофере она не хочет, поэтому делится только частью проблемы:

– Я все никак не могу выкинуть из головы эту подсказку. Привязалась, как противная песня.

– Ясно, у меня то же самое. Тоже не могу отделаться.

– У меня какая-то идиотская последовательность цифр.

– А у меня – картинка, какой-то древний азиатский воин.

– Получше, чем число.

Яго недовольно цокает языком:

– Тебе приходилось смотреть на одну и ту же фигню двенадцать часов подряд? Это как прийти в музей и застрять перед одним экспонатом, причем до жути скучным.

Сара позволяет себе улыбнуться. А вдруг это поможет отвлечься от собственной подсказки?

– Может, я смогу помочь? Опиши.

– Она как фотография, каждую мелочь видно. В одной руке у него копье, в другой… – Яго взглядом показывает вниз, на свой рюкзак.

– Диск?

– Ага.

– Может, поэтому он у тебя?

– Не. Я просто случайно заметил его раньше других.

– Как ты думаешь, что это?

– Представления не имею, но, думаю, важная штука. Та немая девчонка об этом знала. Видела, как она психанула из-за того, что я его схватил?

Сара кивает и отворачивается. «Кристофер был прав», – думает она и с тоской произносит:

– Это все такое безумие.

Яго смотрит перед собой, в одну точку. Долгую тишину нарушают лишь звуки дороги да шорох колес по асфальту.

– Ты не рада Игре, да? – в конце концов спрашивает он.

Она не может сказать ему правду, о том, что случилось с Тейтом, и о том, что у нее было всего четыре года на подготовку.

Она не может.

– Просто не думала, что это выпадет на мою долю.

– Я, честно говоря, тоже, – Яго трогает шрам на лице. – У меня и возраст бы скоро вышел.

– Угу. Мне тоже всего два года оставалось.

– Боже мой, – кивает он, переходя на испанский.

– Тысячи и тысячи лет люди спокойно жили безо всякой Игры.

Почему именно сейчас? Ты не знаешь?

Яго вздыхает:

– Не-а. Мама говорит, это потому, что люди слишком уж расплодились. Что мы – вроде как паразиты на этой планете. Но ты знаешь, Сара… Какая, к черту, разница почему? Ты же видела этого кеплера? El сисо! Какой-то чокнутый. Он ясно дал нам понять, что все по-настоящему и что выбора, в общем, нет. Важно лишь то, что Игра началась. И надо играть.

– Но почему} — не унимается Сара.

– А почему у этой твари семь пальцев?! – рявкает Яго вместо ответа. – Ты готовилась. Тебе рассказали об Игре, о Создателях, о Линиях и о настоящей истории человечества. Так ведь?

– Разумеется. Я старалась изо всех сил.

«И даже больше, – добавляет она про себя. – Мне нужно было наверстать упущенные годы. Времени было слишком мало».

– Но я жила и нормальной жизнью, – продолжает она вслух. – Когда я вчера увидела остальных, мне показалось, что я, может быть, единственная нормальная. Ты, Тиёко, Байцахан, Ань… всех вас растили для этого дерьма. А я… – Сара встряхивает головой и умолкает.

– Несколько дней назад ты выпрыгнула из поезда на полном ходу. Вправила мне плечо. Прошлой ночью поймала стрелу налету и этим спасла мне жизнь. Не обманывай себя, тебя тоже для этого растили, – с усмешкой отвечает Яго. – Да и я нормальнее, чем кажусь. Я раньше водил на пляж хорошеньких американских туристочек вроде тебя, экскурсии им устраивал, – Яго делает паузу. – Можно подумать, ты одна жила, как нормальные люди. Я тебя умоляю!