Выжженная трава - [2]

Спустя несколько лет мы впервые вдруг осознали, что взрослеем вместе. Это выражалось главным образом в том, что мы критикуем людей, которые вокруг нас, только лишь потому, что они не такие, как мы.

Их не интересуют наши музыкальные группы (даже те, от которых мы тащились сильнее всего!), они не любят гулять по городу, не читают книг в библиотеке. Нас это удивляло! Мы с Катей за одну весну прошли все ВУЗы, в которых были интересующие нас кафедры, собрали толстенные пачки листовок, списков документов для поступления и заметок с впечатлениями об университетах и общагах. Мне казалось, что мы идеально друг друга понимаем и ни в коем случае не собираемся расставаться, но оказалось не так. И это — второй этап глобальной притирки: понять, что строить будущее надо без оглядки на дружбу.

Первой обо всем, конечно же, догадалась Катя. Она как-то заметила, что, помимо интересующих нас кафедр в тех ВУЗах, куда мы пришли, всегда находились одни и те же другие — юриспруденция, психология, финансы и кредит, менеджмент организации. То есть вывод очевиден: это не специализированные ВУЗы, а ВУЗы, которые заманивают студентов популярными специальностями. И это плохо: чтобы получить по-настоящему качественное образование, нужно выбирать по принципу лучшей программы, а не возможности учиться в одних стенах. Этот этап начался стремительно, буквально на следующий день — мы объявили родителям, что больше не стремимся учиться вместе; теперь нам важно, чтобы университет был действительно хорошим, лучшим в своем роде. И начали поиски порознь.

Этот этап, не менее важный, чем первый, длился дольше — вплоть до окончания сессии. Мы практически не общались. Несколько встреч в начале (когда еще нет ничего сложного), а потом полная тина. Меня поглотил магический мир цифр, а Катя углубилась в науку куда более атмосферную и всеобъемлющую — астрофизику. Катя изучала космос, а я — технологии. Можно сказать, что, несмотря на столь разную специализацию, мы стремились к одному и тому же — познать смысл вселенной, которая загадочна настолько же, насколько необъятна. Только изучали ее с разных сторон.

Удивительно, но в первом полугодии ни я, ни Катя не обзавелись настоящими друзьями. У нас были приятели, и мы познакомились общим кругом, но как только остались наедине (на вечеринке в Катиной общаге по случаю сдачи первой сессии), сразу же признались, что скучали. Этим вторым этапом мы приняли в свою жизнь разное профессиональное будущее, которое будет соприкасаться лишь тем, что наши души родны. И для меня, и для Кати стало открытием то, что мы можем и дальше дружить, не имея при этом общего университета, общего профессионального будущего и даже общих друзей. Каждый из нас признал право за другим становиться тем, кем он хотел быть. Казалось бы, что может держать нас рядом, разве что гравитация?.. Но оказалось, что не только она.

Я с открытым ртом слушал Катины рассказы о звездах и их истории, о том, что они умеют и зачем они вообще; что запасной планеты у человечества нет, а в Солнечной системе все же есть девятая, и осталось лишь доказать (и это не карлик Плутон). Что это даст людям и лично нам, она пока не знала, но собиралась выяснить.

Катя же искренне интересовалась процессами передачи информации на огромные расстояния без деформации и потерь: как астрофизика, ее интересовало не качество информации, но скорость распространения. Мы не один час провели в беседах на эти темы и, казалось бы, снова сблизились.

Расчленяясь на пути постижения профессии, мы собирались воедино в минуту, когда знаниям требовалось прорваться за пределы академических комнат, то есть практически каждый вечер. Если мы не встречались, то разговаривали по телефону или писали друг другу сообщения, имейлы — в общем, так или иначе делились тем, что произошло за время с предыдущей коммуникации. Адаптировать свои разные жизни под дружбу удалось, и я считаю это огромным достижением и общей заслугой.

Парни из моего университета были скучными. Они говорили только о девчонках и сексуальных подвигах. И мне было чем поделиться, пока не надоело обсуждать одно и то же — чем различаются вагины, насколько скоростным бывает секс, что задали по теории строения конвергентных сетей, какая аспирантка на кафедре архитектуры сетей красивее. Когда я покидал стены универа, мне не хотелось больше это обсуждать. Я стремился к звездам, чтобы узнать, что нового там.

Моя первая девчонка — Рита — была такой же скучной зубрилой, как и все на потоке. Вообще в моих сокурсниках не хватало огонька, мечтательности, умения видеть в обычных вещах сложные связи, в которые проще поверить, чем доказать. Они были совсем простыми, как фанерные столбы, как язык С+, они были наспех сверстаны, тогда как в Кате одновременно вращалось до миллиона разных технологий, которые постичь было интереснее, чем заниматься любовью на скрипучем диване в комнате Риты, пока ее соседка готовится к семинару в коридоре.

И это, как ни странно, положило начало третьему этапу притирки.

— Здесь будет не так просто, как раньше, — сказала Катя, — здесь собрались обе проблемы, которые мы, казалось бы, решили.