Выжившие хотят спать - [27]

– Грэг, мудак ты этакий! Помоги!

Грэг встал, как во сне посмотрел на потуги Ивана, но присоединился, и они подперли дверь комодом.

– Хорошо хоть окна высоко от земли, – пробормотал Иван.

Он прислушивался к яростным звукам за дверью и не заметил, как Грэг ушел в спальню.

– Грэг? Не делай этого! Не буди их!

Иван поспешил в спальню, но опоздал. Анна, разбуженная, уже растормошила Еву. Грэг, опустившись на колени, смотрел в пол, словно каялся перед Анной. Та, шокированная, еще не пришла в себя. Ева в отличие от нее сразу осознала, что происходит. Она бросилась к Ивану, и тот обнял ее, позволил ей уткнуться в свою грудь. Он хотел ей что-то сказать, найти хоть какие-то слова утешения, но сейчас они все будут фальшью.

Ева продержалась недолго – она зарыдала. Ее плач подхватила Анна.

Спустя два часа ничего не изменилось. Собаки с небольшими перерывами штурмовали дверь, выли, лаяли, огрызались друг с другом. Неугомонные, они перемещались вокруг дома, но меньше их не становилось, кольцо даже стало плотнее.

Иван сидел между комнатой и прихожей, чтобы следить за дверью и комодом. Заднюю дверь тоже забаррикадировали, но там еще напора не было.

Ева сидела на диване в общей комнате, глядя в пол. Изредка она поглядывала на Ивана, смотрела в окно, снова застывшим взглядом упиралась в пол. Анна лежала на спине посреди комнаты, глядя в потолок. Ее била мелкая дрожь, иногда она морщилась, когда вой становился затяжным, и, если к ней обращались, она не улавливала смысл сказанного. Грэг сидел рядом, голова опущена, кисти рук свисают меж коленей.

Иван подошел к Еве, сел рядом, обнял.

– Ложись, поспи.

Она покачала головой.

– Ложись, так будет легче.

– Не хочется. Я… не смогу заснуть.

Иван чувствовал, что шок отпускает, и жалкое подобие мыслительного процесса восстанавливается. Ужас перед неминуемой смертью не мог бесконечно доминировать над всеми другими чувствами. Он проголодался и вдруг осознал, что еще не готов похоронить себя. И еще понял, что нужно растормошить остальных. Хотя бы ради себя.

– Послушайте, – Иван похлопал Еву по коленке. – Мы еще живы.

Ему никто не ответил, казалось, его никто и не слышал.

– Живы! – он повысил голос.

Ева прошептала:

– Даже будь у нас много еды… сколько мы продержимся? Скоро появятся крысы…

Иван закрыл глаза. Против крыс он возразить не мог. В этой ловушке они еще могли рассчитывать на чудо – пересидеть стаю, несмотря на голод, надеясь, что ее что-то отвлечет, и собаки уйдут. Но для этого нужно время, а времени у них были считанные дни. Наверняка крысы потянутся в этот дом еще раньше, привлеченные скоплением собак.

Анна пробормотала:

– Это все из-за меня… Я привела вас сюда. Я просто хотела… домой.

Иван присел с ней рядом.

– Не надо корить себя, Анна. Лучше подумай, что мы сейчас можем сделать?

Анна снова впала в прострацию, молчал Грэг, ничего не говорила Ева. Иван разозлился. Казалось, он один пытается поднять плиту, которая придавила им ноги, но никто не собирается ему помочь, хотя он точно так же старался для других, как и для себя.

Он схватил Грэга за плечо, повернул к себе.

– Какого черта молчишь? Предложи хоть что-нибудь! Мужик ты или нет?

Грэг, измученный, как после длительного перехода, посмотрел на Ивана.

– Я хочу спать.

Иван рывком поднял его.

– Спать?! Маленький хочет спать! Надо бороться! Я не хочу, чтобы меня сожрали собаки! Я не для этого жил! Я хочу спасти свою жену! У тебя тоже есть женщина, а ты раскис, как пацан, которого мамочка потеряла!

Ева потянула Ивана на себя, разжала его руки.

– Не надо. Он ничего не сделает. Как и ты… Не трогай его.

Грэг посмотрел на Еву, кивнул в сторону окна.

– Если б добраться до этого дома с гаражом. Машина наверняка на ходу. Завести ее и… пофиг все собаки.

Иван с тоской посмотрел на забитое собаками пространство.

– Если б я мог ходить по воздуху… Придумай что-нибудь получше.

Иван ждал, что Грэг ответит, огрызнется, что-то внутри у Ивана хотело этого, но тот молчал – он был подавлен, чтобы спорить и выгораживать себя.

– Будь у нас куски мяса, – сказала Ева. – Небольшие, чтобы швырять с крыши… Швырять в огород, подальше от дома… Но собак слишком много – они разбегутся ненадолго, мы не успеем перебежать улицу. Если бы кто-то швырял, а кто-то бежал…

– У нас нет мяса, – вырвалось у Ивана. – Если б на эту улицу парочку шатунов… Но вчетвером мы не успеем.

Расстроенный так быстро исчезнувшей надеждой Иван прошел к кухне, встал на пороге. Из глаз потекли слезы, он не пытался их сдержать. Они с Евой – трупы! Все, никаких шансов вырваться! Это их судьба – пройти столько городов, следуя таинственным знакам, мечтать о ребенке, и все для того, чтобы наполнить собой желудки одичавших собак.

Он сполз по дверному косяку на пол. По ту сторону двери его учуяли, и яростная атака едва не выбила дверь. Рычание, стук когтей по деревянной обшивке. Иван невольно поднялся, взгляд зацепился за холодильник и кухонные шкафы – достаточно, чтобы забаррикадировать кухонный проем, если вдруг твари прорвутся…

Иван замер, не в силах поверить пришедшей в голову мысли. Медленно, будто он мог забыть, Иван вернулся в гостиную. Он еще не сказал ни слова, а остальные, даже Анна, посмотрели на него. Они почувствовали какое-то изменение в нем, их инстинкт, обостренный до предела, не нуждался в словах. Даже новая волна завываний снаружи ничего не меняла.