Выжившие - [76]

– Нигде небезопасно. Но если мы умрем, то умрем как семья. И я не хочу умирать в отеле с голоду или чтобы на меня охотились, как на зверя. Если Джон считает, что надо уходить, я согласна, он прав. Мы не знаем, что осталось от города и как он выглядит сейчас.

– Мы-то уж точно не знаем, – огрызнулся Петер.

– И что же, мы умрем как трусы, так и не узнав? Или все-таки узнаем? – По мере того как она говорила, казалось, она становилась выше и шире в плечах. – Ненавижу этот отель и не хочу оставаться в нем ни на день дольше. Это не жизнь. Нельзя оставаться здесь только потому, что мы напуганы.

Юка никогда раньше не говорила перед группой так много. И она была права.

Учитывая обстоятельства, скажу: странно признаться, но я старался отодвинуть страх на второй план. Мы все старались. Страх сбивал нас с толку. Проще сказать, что мы поступаем так из-за голода, или из-за ненависти, или, как я, по необходимости. Мы хотели, чтобы нашими действиями руководило что-то иное, не страх. В действительности у нас не осталось ничего, кроме страха.

Ее слова повергли всех в шок и заставили замолчать.

Наконец я произнес:

– Она права. Нельзя оставаться в отеле только потому, что мы напуганы.

– Да при чем тут страх? – произнес Петер, выпятив подбородок. – В отеле безопасно.

– Уже нет.

– Давно уже надо было уехать. Хотя и сейчас еще не поздно, пока не начались морозы. – Лорен пожала плечами.

Лекс что-то проговорила по-французски, прозвучавшее как согласие.

– Как скоро мы откажемся от тех, кто не вернулся? – спросила Таня, глянув в мою сторону так, словно хуже меня во всем мире нет человека. – Ты планируешь уехать до их возвращения?

– Сейчас мы ничего не планируем, – ответил я. – Мы просто обсуждаем.

– Надо установить сроки, – вмешалась София. – Да, это неприятно, но придется. Мы не можем ждать их вечно.

– Неделя? – предложил я.

Несколько встревоженных взглядов, и Юка произнесла:

– Слишком долго.

– Дилан все это время поддерживал порядок в отеле! Он делал нашу жизнь безопасной! – огрызнулась Таня. – Проявите хоть немного уважения.

– А если мы умрем, пока ждем? – вскинула брови София.

– Три дня? – предложил я.

Никто не хотел ограничиваться конкретным числом.

– Примерно столько времени потребуется на подготовку к отъезду, – добавил я. – Сейчас у нас две машины, поэтому уезжать придется еще меньшими группами.

– А у нас есть фургон? – негромко поинтересовался Роб. – Какие обычно используются в отелях для доставки. Если есть фургон, мы все могли бы уехать сразу и по очереди дежурить в нем.

– Мужчины могут дежурить в нем по очереди, – сказал я.

– Мы тоже не сахарные, – сверкнула глазами София. – Сидя в фургоне, все могут дежурить по очереди.

– Ладно, извини. Тогда мы все сможем по очереди ехать в фургоне.

– Мы еще не знаем, есть ли у нас этот гребаный фургон! – вмешался Петер.

– Итак, мы ждем уехавших в город столько времени, сколько потребуется для подготовки к отъезду, – кивнул я. – То есть несколько дней, поэтому время у них есть. Всех устраивает?

– И мы никого не пошлем на их поиски? – спросила Таня. – Не попробуем разыскать их, я правильно поняла?

Если честно, я не знал, что сказать.

Мне на помощь пришла Юка:

– Почему бы нам не отправить одного-двух человек, пусть просто съездят? Когда наступит третий день и мы соберемся покинуть отель, несколько часов погоды не сделают?

Я посмотрел на Таню и развел руками:

– Неплохой вариант. Он тебя устраивает?

Таня вышла из бара.

Остальные пробормотали что-то в знак согласия.

Я сожалел, что рассказал ей о своем браке. Она не заслужила, чтобы я вот так все вывалил на нее только потому, что устал жить среди людей, которые меня не понимают, а тех немногих, кто понимал – хоть чуть-чуть! – рядом не было.

Я предложил начать собирать вещи, и собрание разошлось.

Два человека пошли посмотреть, есть ли у нас фургон. Я вернулся в свой номер, чтобы сделать запись об этом собрании, и у меня, похоже, случился еще один приступ паники.

Таня поднялась ко мне и попросила ненадолго сменить ее, поэтому, пока она бегала по коридорам, я сидел с Томи. Вокруг отеля она больше не бегала, и я бы удивился, если бы теперь кто-нибудь вышел на улицу в одиночку.

Сидя на стуле рядом с кроватью, я впервые за долгое время остро почувствовал, как сильно болит зуб. Наверное, все-таки придется сказать Тане. А я-то надеялся, что он выпадет сам собой, но этого не случилось.

Томи спала, но, когда я вошел в комнату, приоткрыла глаза и повернулась на бок. Ее мучала лихорадка, и на коже блестели капельки пота. Одна штора была задернута, чтобы в комнате стоял полумрак. Излишняя предосторожность, учитывая теперешнюю погоду, но, возможно, Таня сделала так по привычке. А может, просто боялась, что за ней наблюдают с улицы.

– Здесь есть вода? – спросила Томи.

Я протянул ей стакан, оставленный Таней на тумбочке рядом с кроватью. Томи отпила несколько глотков и вернула мне стакан.

– Жутко разозлюсь, если умру, – произнесла она слабым голосом.

– Ты не умрешь.

– Хорошо… Но если что, учти, я буду просто в бешенстве.

– Без тебя и мы пропадем, – добавил я. – Ты у нас лучший стрелок, и я бы предпочел, чтобы ты командовала нами, если Дилан не вернется.