Выжившая - [44]

– А разве нет? – Оливер выглядит удивленным.

– Нет. Точнее повлияла, конечно, но на отношение противоположного пола ко мне. Все парни из нашего городка думали точно так же, как ты, и шарахались, словно от прокаженной.

– И… как тогда… – он растерянно умолкает, не закончив фразу.

– Ты же не испугался? – рассмеявшись, дотрагиваюсь до его щеки, обросшей за ночь щетиной. – Ты смотришь на меня так, словно я Америку только что открыла.

– Здесь слишком темно, чтобы ты могла разглядеть, как я смотрю на тебя, – Оливер опускает локти по обе стороны от меня и, нависнув сверху, оставляет на губах легкий поцелуй.

– Может быть, я любуюсь, – еще один, но уже глубокий, чувственный. Горячий язык настойчиво раскрывает мои губы и скользит внутрь, умело пробуждая потухший голод. Между наших тел нет никаких преград, только голая кожа, раскаляющаяся от жаркого соприкосновения, и горячее возбуждение, струящееся по венам. Он разводит мои ноги и входит плавным толчком, заглушив наш общий стон в поцелуе. Замирает на мгновение, а потом начинает двигаться. Медленно и осторожно, не сбиваясь с ритма, терпеливо дожидаясь, когда я буду готова к большему. Его губы порхают по моему лицу с нежностью, от которой хочется плакать, в которой хочется раствориться, почувствовать себя хрустальной и обожаемой. Я цепляюсь за его плечи, подстраиваясь под участившиеся толчки, и обжигающее удовольствие стремительно собирается внизу живота, скручиваясь в спирали, чтобы подарить мне еще один взрыв.

– Хочу видеть тебя, – хрипло шепчет мне в губы Оливер, смысл его слов ускользает в нарастающей лавине наслаждения. Я упускаю момент, когда он протягивает руку к ночнику и включает его. Желтый свет заливает спальню, ослепив привыкшие к темноте глаза.

– Выключи! – громко требую, инстинктивно упираясь в его стальную грудь ладонями. Сердце бьется скачками, горло сдавливает невидимой петлей.

– Тебе нечего стесняться, Шерри, – истолковав мою реакцию по-своему, целует мои веки. – У тебя идеальное тело, – не знающие пощады губы перемещаются на шею, – и кожа, – обводит кончиком языка мои ключицы, – и грудь, – спускается к соскам, отводя в сторону мои запястья. – Ты подарок, Шерри, – он сплетает наши пальцы, начиная двигаться мощнее, жестче. – Прекрасный подарок, – его рот жадно накрывает мой, а я ничего не чувствую. Возбуждение и эротическая эйфория схлынули, оставив горькое послевкусие неудовлетворенности. Но я не настолько эгоистична, чтобы оттолкнуть мужчину, всю ночь дарившему мне наслаждение. Я отвечаю на поцелуй, наблюдая, как мечутся тени на потолке, напоминая…напоминая… О чем? Я опускаю веки, пытаясь сосредоточиться.

«Открой глаза».

Вздрогнув, я распахиваю ресницы и рассеянно смотрю в склонившееся надо мной красивое мужское лицо с напряженным обеспокоенным выражением в глубоких кобальтово-синих глазах. Вены на висках вздулись, на лбу блестят капли пота. Я не могу понять, хорошо ему или плохо… Я не могу понять, кто он.

«Что ты видишь?»

– Пожалуйста, прекрати, – зажмурившись, всхлипываю я, мотаю головой, пытаясь освободиться от навязчивого шепота.

– Шерри, что случилось? – растерянный голос Оливера прорывается сквозь стены раскачивающейся реальности. – Успокойся. Здесь только ты и я. Больше никого, – сильные руки смыкаются вокруг меня стальными канатами, укачивая в объятиях.

«Не бойся. Я всегда рядом.

Я за твоей спиной».

– Нет, – сухие рыдания рвутся из груди, и я в панике впиваюсь ногтями в плечи Оливера, пряча лицо у него на груди.

«Оглянись».

– Шерри, – Оливер встряхивает меня за плечи. – Посмотри на меня. Не отворачивайся. Говори со мной.

«Смелее».

Я оглядываюсь, полным ужаса взглядом шаря по голой стене с самыми обыкновенными обоями.

«Ты все еще во тьме».

– Шерри! – Оливер рывком разворачивает меня к себе. Теперь в его глазах неподдельный страх. – Что с тобой?

– Я просила тебя не включать свет, – прошептала едва слышно, чувствуя себя выпотрошенной и обессиленной.

– Свет? – он не понимает, а все так очевидно.

– Только в абсолютной темноте я ощущаю себя в безопасности. Хотя, наверное, должно быть наоборот. Но этот дом пугает меня даже ночью.

– С твоими страхами мы разберемся потом. Я спрашиваю тебя о другом. – Взяв мои руки, Оливер переворачивает их запястьями вверх, и мы оба смотрим на взбухшие красные полосы, хаотично уродующие бледную кожу с голубой сеточкой вен. – Что это? – наши взгляды встречаются в немом поединке. – Они свежие, Шерил.

– Это не то, что ты думаешь, – вырвав ладони из его рук, я хватаю с кровати одеяло и закутываюсь в него, как в кокон.

– Нет? – строго и с откровенным недоверием спрашивает Кейн. – А что тогда?

– Это кошка, – выдыхаю, глядя на него исподлобья.

– Кошка? – непонимающе повторяет Оливер. Что-то в выражении его лица заставляет меня напрячься и поджать пальцы на ногах от неприятного ощущения.

– Обычная серая кошка. Я не знаю, как она оказалась в моей комнате. Но уходить явно не собиралась, упиралась всеми когтями, – усмехаюсь, чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку, но лицо Оливера остается каменным и бесстрастным. – Я хотела вышвырнуть ее за дверь, а зверюга расцарапала мне руки и все равно сбежала. Могли бы и предупредить, что у вас живет злобная пантера, или держали бы ее в клетке, раз не научили вести себя прилично.